Он издал короткий смешок и заявил:

– Всякий раз, добившись очередного крупного финансового успеха, я казался себе павлином, распускающим хвост и хвастающимся, что он лучше всех.

Астара взглянула ему в лицо и засмеялась.

– Я прекрасно понимаю, что вы при этом испытывали. Должно быть, это казалось вам… очень забавным и увлекательным!

– Моих братьев снедало такое же честолюбие, – заметил сэр Родерик. – Джордж – он лишь на год младше меня – избрал своей стезей политику; он перебрался из палаты общин в палату лордов, стал графом Уэлдамом и был назначен генерал-губернатором Ирландии.

– И вправду большой успех! – воскликнула Астара.

– Его сын Уильям, виконт Илвертон, – продолжал сэр Родерик, – уже вполне успешно проявил себя среди придворных франтов и щеголей.

Астара замерла, устремив огромные глаза на лицо сэра Родерика.

– Уильям, – медленно проговорил он, – добился немалых успехов в самых разных видах спорта. Мне нет нужды говорить тебе, что он невероятно хорош собой, и, пожалуй, нет холостяка, за которым бы еще с таким усердием и рвением охотились мамаши из Сент-Джеймса.

Нежно взглянув на Астару, он добавил:

– Став женой Уильяма, ты получишь королевские почести, и мне трудно представить себе двух человек, которые так подходили бы друг другу, как вы, по своему внешнему облику.

Астара перевела взгляд на картину над камином.

– У Париса был выбор из трех богинь, – напомнила она. – Вы предложили мне Аполлона… Кто же следующий?

– Мой брат Марк, лорд Уорфилд, является в настоящий момент лорд-канцлером Англии, – ответил сэр Родерик.

– О, уж он-то определенно удовлетворил свое честолюбие! – воскликнула Астара. – Насколько мне известно, в правительстве это самая высокая должность, за исключением премьер-министра.

– Я ничуть не сомневаюсь, что Марк голову склоняет лишь перед королем, – подтвердил сэр Родерик. – Он еще в молодости отличался неутомимым трудолюбием. Но при этом ему еще достался в наследство дар красноречия. Он-то и помог ему вознестись на такую высоту.

– А его сын?

– Лайонел – офицер, и, как полагаю, ловок и галантен. Кажется, ему скоро исполнится двадцать шесть лет. Совсем в юном возрасте ему представилась возможность испытать себя на поле брани, в битве при Ватерлоо. И он не посрамил чести Уор-филдов. Сам герцог Веллингтон вручил ему награду за храбрость!

– А он тоже красив? – поинтересовалась Астара.

– Говорят, когда он надевает мундир, ни одна женщина не может смотреть на него равнодушно… А принц-регент, который, как известно, любит, чтобы его окружали самые видные и красивые придворные, постоянно приглашает Лайонела и Уильяма к себе в Карлтон-хауз.

– Вы рисуете такие волнующие картины! – смеясь, воскликнула Астара. – Жалко только, что словами, а не кистью и маслом на холсте. Это было бы еще более впечатляющим!

– Обычно портреты оказываются крайне обманчивыми, – возразил сэр Родерик. – Кстати, это напомнило мне вот что-я хочу заказать твой портрет. Трудность состоит лишь в том, чтобы решить, кто из английских художников сможет по-настоящему оказаться на высоте и изобразить тебя такой, какая ты есть.

– У меня вовсе нет ни малейшего желания просиживать по шесть часов, позируя художнику. Ведь в это время я могла бы скакать рядом с вами на лошади по парку или танцевать с красавцами Уильямом или Лайонелом!

Тут ее осенило, и она воскликнула:

– Дядя Родерик, нам нужно устроить бал! Подумайте, как это будет чудесно! И знаете что? В Париже вы танцевали намного лучше, чем все мои молодые партнеры.