Остановились на обычном месте – как раз над ямой. Стали требовать, чтобы вышел сам староста. Подученные Творимиром крестьяне отвечали, что и старосту и его семью поразила заразная болезнь.

– А, черт! Тогда лучше подальше от его дома держаться! – крикнул один из молодчиков.

Но было поздно…

Веревки резко дернули – настил шатнулся, и вдруг провалился, увлекая и телегу и конников. Кто–то запутался в стременах, кто–то вывихнул руку, кто–то – ногу, кто–то – сломал.

Один воин стал было выбираться, но подоспел мужик – огрел его поленом – воин безмолвно повалился обратно.

Из ямы вперемежку неслись вопли раненных, угрозы и мольбы о помощи.

Раз начавшие действовать крестьяне уже не могли остановиться, и они подступили к Творимиру, потребовали:

– Что дальше делать?..

Тот осведомился:

– Откуда монах?

– Да тут, в трех верстах монастырь будет. Вроде, считается – женский. Там и правда, женщин много. Но часто к ним богатые гости наведываются…

– Ну, так и пошли на монастырь. Захватим его – будет нам оплот. По дороге еще какие деревни есть?

– Да – две деревни.

– Отлично. Тамошний народ тоже подымем. Но прежде – выволакивайте воинов из ямы. Выберете нескольких, кому достанется их оружие и одежда. Они будут изображать конвоиров. Остальные – якобы пленники. Ведь, если из монастыря увидят такую толпу, насторожатся – ворота закроют, а осаждать нам некогда – сейчас, пока восстание еще в зачатке, пока не знает о нас никто, как можно больше сделать нужно…

Спешно выволакивали воинов – их оглушали, а кто сопротивлялся – того и рубили. Исполнили то, что указал Творимир. И вот по дороге весьма спешно задвигалась процессия с «пленниками» и «конвоирами». Сам Творимир был среди «конвоиров» – он сильно, нетерпеливо сжимал клинок. Сейчас он больше всего жаждал встретиться с Бригеном…

На пути попались две деревеньки, и обе встретили их одинаково. Вначале – настороженно, затем – когда узнавали, что к чему – спешили присоединиться; брали с собой, прятали под ветхую одежку вилы, топоры, охотничьи ножи…

Вот и монастырь. Строение было добротное, с высокими каменными стенами, окружали его тучные пашни, а у ворот стояли и громко спорили откормленные, розовощекие монашки. Они уставились на приближающуюся толпу, завопили:

– А этих куда?! Зачем нам?!..

– Приказ Бригена Марка! – грубо возопил Творимир – монашки смолкли.

Они прошли через ворота на большой, солнечный двор. К ним спешили широкоплечие охранники.

Первый подбежал, схватил коня Творимира под узды, зло сверкнул глазами, рявкнул:

– Как смели?!..

– Я вам привет передать должен. – тихо сказал Творимир.

– Что?!.. От кого?

– От всех замученных и сожженных! – возопил Творимир, и сильно ударил клинком по лицу охранника.

Тот, заливаясь кровью, пал под копыта.

Двор тут же огласился воплями:

– Измена!.. Наших бьют!.. А–А–А!!!

С деревянных галерей свистнули стрелы – несколько крестьян пали, но остальные, гневно рыча, уже мчались по лестницам, сметали тех, кто попадались на пути…

Дальше начался сущий хаос. Здесь было множество дверей, окон и лесенок. И в каждую из этих дверей кто–нибудь вбегал, кто–нибудь выбегал. Окна часто бились и из них вываливались порубленные тела. По лестницам взбегали и сбегали. Кого–то куда–то тащили, кто–то вопил, кто–то безумно хохотал.