— Верно, — отвечал он. — А почему бы вам, друзья, ее не снять?

— Мы подумаем, — зевая, сказал Лести и потянулся всем своим длинным телом. — Может, утром ее посмотрим.

На следующий день мы осмотрели свободную квартиру, однако, связавшись с агентом, узнали, что она уже сдана. Так как собственная квартира вполне нас устраивала, мы не стали долго расстраиваться. Ближе к вечеру (мы как раз покончили с обедом) к нам заявился Гейлсвен и без лишних предисловий начал путаный рассказ о невероятных событиях, которые произошли с ним минувшей ночью.

— Помедленней, — сказал Лести. — Вы говорите, это было сразу после нашего ухода?

— Около часа спустя, — ответил Гейлсвен. — Я разместил черепок на деревянной подставке у себя на столе и копировал иероглифы. Они и впрямь крайне необычны. Горела только настольная лампа, остальная часть комнаты тонула в темноте. Сидел я спиной к окнам и лицом к двери, так что никто не смог бы войти в комнату незамеченным. Я склонился над черепком, пытаясь рассмотреть сильно поврежденный иероглиф — и в эту минуту меня охватило странное чувство, как если бы кто-то стоял позади моего кресла и наблюдал за мной!

— Такое часто бывает, — сказал Лести. — Нервы пошаливают.

— Да, я знаю; но слушайте дальше. Чувство это сделалось таким нестерпимым, что я вскочил с кресла. Комната была пуста. Я решил прогуляться, подумав, что на свежем воздухе у меня из головы выветрится вся эта сверхъестественная чепуха. Отлично — я выключил свет и вышел. И уже надевал шляпу, когда что-то заставило меня вернуться, чтобы положить черепок на место.

Он недоумевающе уставился на нас.

— В комнате был кто-то — или что-то!

— Что вы имеете в виду? — недоверчиво спросил Лести.

— Я отчетливо увидел, как над столом промелькнула ладонь, потом голая белая рука — и исчезла! Как вы помните, в комнате было темно, но я достаточно хорошо разглядел руку. Я зажег настольную лампу. Вокруг никого. Комната пуста, в квартире я один — все углы осмотрел!

Когда Гейлсвен закончил свой удивительный рассказ, наступило молчание. Я сидел, глядя на Лести, а тот, в свою очередь, смотрел на Гейлсвена тем бесстрастным, отсутствующим взглядом, что зачастую скрывал работу его проницательного ума.

— Жаль, что вы не сообщили нам раньше, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Это интересно.

II

Было очевидно, что Гейлсвен никак не может оправиться от потрясения, вызванного необъяснимым происшествием. По дороге он рассказал, что в соседнюю квартиру въехал новый жилец.

— Меня весь день не было, — сказал он, — но мне сказали, что после обеда привезли вещи.

Мы поднялись наверх, в уютную комнату, где произошел знаменательный случай с черепком. Уже темнело; Гейлсвен включил электричество и указал на кресло у стола, где он сидел прошлым вечером.

— Окна были открыты? — спросил Лести.

— Да, — последовал ответ. — Я даже не стал задергивать занавески и оставил стулья на балконе, погода-то стояла теплая. Видите, стулья там же, где были вчера.

— Когда вы вернулись и увидели — или подумали, что увидели — ладонь и руку, вы попытались дотянуться до лампы, и вам пришлось обогнуть стол?

— Да.

Лести, видимо, хотел поделиться с нами каким-то наблюдением, но его прервали: раздался звонок в дверь, за ним осторожное фанданго стука.

— Кого там черти принесли? — пробормотал Гейлсвен. — В дом, кажется, никто не входил…

Наш хозяин пересек освещенную комнату и вышел в холл.