Клау поместил старомодный котелок на стол и положил рядом свой черный плащ. Затем его неуклюжая фигура в потрепанном твидовом костюме растянулась на большом троне из слоновой кости. Клау опустил голову на подушку.

— Плащом укрой меня, Изида.

Девушка так и сделала.

— Доброго утра, дитя мое! Доброго утра, мистер Сирльз! Доброго утра, мистер Корам и мистер Пакстон!

Он закрыл глаза.

— Простите, — начал было Пакстон.

Изида приложила палец к губам и знаками приказала нам молча удалиться.

— Шшш! — прошептала она. — Он спит!

III

Без пяти шесть Изида Клау позвонила в дверной звонок. Пока ее не было, мы с Корамом и Пакстоном обсуждали таинственное происшествие, грозившее нашему скульптору разорением и гибелью. Вновь и вновь он спрашивал нас:

— Не позвать ли людей из Скотланд-Ярда? Подумайте — ведь если Морис Клау ничего не найдет, драгоценное время будет упущено!

— Если Морис Клау потерпит поражение, победы не видать никому! — заверил его Корам.

Мы впустили Изиду, одетую теперь в элегантное твидовое платье и модную шляпку. Вне всякого сомнения, Изида Клау была поразительно красива.

У дверей студии стоял ее отец, неотрывно глядя в утреннее небо — могло показаться, что он надеется разрешить загадку путем астрологических вычислений.

— В какое время приходит модель ваша? — спросил он, прежде чем Пакстон успел произнести хоть слово.

— В половине одиннадцатого. Но, мистер Клау… — пробормотал наш озадаченный друг.

— Куда ведет сия аллея позади мастерской? — продолжал грохотать Морис Клау.

— К заднему входу в соседний дом.

— И чей то дом?

— Доктора Глисона.

— Врач?

— Да. Но скажите же, мистер Клау — скажите, удалось вам что-либо обнаружить?

— Разум мой подсказывает, мистер Пакстон, что Никрис не украли — она ушла! Явственно ощущаю я, как идет она на цыпочках, на цыпочках, столь тихо и осторожно! Сию языческую танцовщицу, убегающую из мастерской вашей, две мысли заботят. Одна связана с очень большим человеком. Помышляет она, пробираясь на цыпочках, о чрезвычайно высоком человеке: не менее шести футов и трех дюймов ростом! Но не о вас мыслит она, мистер Пакстон. Предстоит нам увидеть, о ком. Сообщите мне имя знакомца вашего, констебля на углу.

Все мы в недоумении глядели на Мориса Клау. Пакстон сумел выдавить:

— Его зовут Джеймс — констебль Джеймс.

— Разыщем мы сего Джеймса в казарме полицейского участка, — громыхнул Морис Клау. — Молчите, мистер Пакстон, и не повествуйте никому об утрате вашей. И надейтесь.

— Однако я не вижу никаких оснований надеяться!

— Нет? Но я? Вижу я ключ к разгадке, мистер Пакстон! Как замечательна наука ментальной фотографии!

Что он хотел этим сказать? Никто из нас ровным счетом ничего не понимал; на лице бедняги Пакстона ясно читалось недоверие к эксцентричным методам исследователя. Думаю, он собирался высказать свои сомнения вслух, но взгляд темных глаз Изиды заставил его прикусить язык.

— Дитя мое, — сказал дочери Клау, — бери подушку и ступай.