— О, это невообразимо! — застонал Пакстон. — В этой истории так и чувствуется нечто потустороннее. Лучше бы я никогда не прикасался к проклятому поясу!

— Проклинайте не пояс, но носительницу его, — пророкотал Морис Клау. — Сообщите же нам, что свершили вы, убедившись в отсутствии Никрис?

— Я поспешно обыскал всю студию. Этот быстрый осмотр убедил меня в том, что ни вора, ни статуи там не было. Затем я вышел, запер дверь, осмотрел сад и позвал констебля. К тому времени он уже провел на посту несколько часов и не заметил совершенно ничего необычного. Он видел, Сирльз, как вы с Корамом вышли из калитки — и с тех пор, клялся он, никто не смог бы незамеченным проникнуть в сад, никто и ничто не покидало его!

— И крики он не слышал?

— О нет; тот зов вряд ли был слышен на углу, где…

— И последнее, — прервал его Морис Клау. — Вы сообщили о пропаже статуи в Скотланд-Ярд?

— Нет, — отвечал скульптор. — Да и констеблю ничего не удалось разузнать. Более того, я скрыл от него цель своих расспросов. Если эта история попадет в газеты, мне конец!

— Надеюсь, не попадет ни в какие газеты она, — заверил его Морис Клау. — Пройдем же теперь к местоположению сих чудесных событий. В обычае у меня, мистер Пакстон, преклонять старую мою голову на месте тайны, и порой извлекаю я из воздуха ключ к лабиринту!

— Я слышал об этом, — сказал Пакстон.

— Вы слышали, да? Вы увидите! Ведите нас, мистер Пакстон! Время нельзя терять. Я другой, подобный Наполеону, и засыпаю в мгновение ока. Неизвестна мне бессонница! Ведите нас. Изида, дитя мое, пусть не коснется она ничего по пути — моя одически стерильная подушка!

Мы направились в мастерскую.

— Простите, что заставил вас приехать сюда в такой ранний час, — сказал скульптор Изиде Клау.

Она обратила на него взор прекрасных глаз.

— Мой отец благодарен вам за возможность расследовать дело. Я нужна ему, и поэтому я здесь. Я также благодарна вам.

Ее поразительное самообладание и спокойный тон заставили Пакстона замолчать. Насколько я мог судить, в студии ничего не изменилось — и только трон Никрис зиял пустотой. В потолке мастерской имелся стеклянный фонарь, и Морис Клау принялся внимательно его разглядывать.

— Сверху желаю я посмотреть вниз, — загрохотал он. — Как доберусь я туда?

— В доме есть только одна стремянка, и она находится здесь, в студии, — сказал Пакстон. — Я принесу.

Так он и сделал. Серый предрассветный свет разливался по небу, и на этом безрадостном фоне Морис Клау, карабкавшийся на крышу, напоминал гигантского паука.

— Нашли что-нибудь? — нетерпеливо спросил Пакстон, когда исследователь спустился вниз.

— Нашел я то, что искал, и не дано никому найти большее, — был ответ. — Изида, дитя мое, помести подушку на сиденье из слоновой кости.

Девушка подошла к помосту и разместила подушку согласно указаниям отца.

— В том дело, что ограбивший вас, мистер Пакстон, столкнется с одной великой опасностью, сколь бы хитроумен ни был его план, — пояснил Морис Клау. — Ибо во всякой злодейской интриге имеется препятствие, и лишь Судьбе решить дано, выпятить его или сгладить — принести успех и богатство либо свистки полицейских и решетки Брикстона! И на том препятствии разум преступника или преступницы сосредоточится в опасную минуту. Здесь же критический момент — способ вытащить Никрис из студии вашей. Стану я спать на троне, где она возлежала — танцовщица из слоновой кости.