— Не часто мне удается попить такого чайку, — призналась она.

— Вы живете у Сид Френсис? — спросил Джимми, присаживаясь на край стола.

— Да, на мельнице. Не только у нее живу, но и на нее работаю, — ответила Одетта. — Но Сид предпочитает травяной чай.

— Надеюсь, вы в состоянии купить себе пачку нормального чая? — засмеялся Джимми.

— У меня нет чайника, — соврала Одетта. Не могла же она признаться Джимми, что до недавнего времени у нее не было денег даже на чай.

— А в чем заключается ваша работа? Только не говорите мне, что вы мелете муку. — Джимми оперся локтем на ее серебристый бархатный жакет.

«Не дай бог, прольет на него чай», — подумала Одетта.

— Я вожу ее на машине. И выполняю еще тысячу разных ее поручений, — сказала она холодно. — В прошлом веке это называлось «компаньонка».

— Может, вы все-таки присядете? — предложил Джимми, пододвигая ей стул.

— Не стану я садиться, — сказала Одетта, допивая чай. — Как я уже говорила, я на работе.

Джимми прошелся по кухне из конца в конец, улыбнулся и произнес:

— Как сильно все-таки изменились ваша жизнь и карьера.

— Мне нынче выбирать не приходится, — сквозь зубы процедила Одетта. — После банкротства человек готов работать где угодно.

— Я слышал о вашем банкротстве, — сказал Джимми.

«Еще бы он не слышал, — подумала Одетта. — Наверняка Калум рассказал».

Решив сменить тему разговора, она отступила к стене, сложила на груди руки и осведомилась:

— Ну и когда же вы начнете разводить своих особых коровок?

Джимми едва заметно улыбнулся.

— Весной, я полагаю. Но не раньше, чем мы приведем в порядок парк Фермонсо-холла и обустроим как следует ферму. Так что работы у меня много.

— И чем же вы занимаетесь? — продолжала спрашивать Одетта, радуясь, что ей удалось перевести в разговоре стрелки на Джимми.

— Всем понемногу. Калум планирует открыть свой «Дворец чревоугодия» летом, но на самом деле, чтобы все организовать так, как задумано, понадобятся годы. И телевизионщики, которые ходят за нами по пятам, в этом смысле не слишком большая нам подмога. Глядишь, такое заснимут, что им не только снимать, но даже видеть не полагается… — Тут Джимми засмеялся своим громыхающим смехом.

Одетте, однако, было не до веселья. Зачем все-таки Калум предложил ей работу? Что ему нужно от нее в затеянном им безумном предприятии? Вот какие вопросы более всего сейчас ее волновали. А еще ей было интересно, какое касательство ко всему этому имеет Джимми.

— Почему вы согласились работать на Калума?

— Потому что он мой друг, — просто ответил Джимми. — И он хороший, только это не сразу понимаешь. Кстати, все, что он с вами сделал, он сделал ради вашего же блага. Знаете такое выражение — «трудная любовь»? Может, у вас с Калумом то же самое? Оттого-то и все ваши неурядицы?

— Мне пора идти, — сухо сказала Одетта, со стуком поставив на стол пустую чашку. Разговор начал принимать слишком уж откровенный характер. Одетта уже подзабыла, как ненавязчиво умел Джимми заглядывать в человеческие души, исследуя их потаенные глубины, ей же сейчас подобный рентген был ни к чему. — Я возьму это с собой, ладно? — Она взяла со стола пакет и повернулась, чтобы уходить.