— Древлеправославная церковь готова предоставить прямо сейчас не менее десяти тысяч кандидатов для работы в государственных учреждениях именно на этих условиях…
— Не знаю, не знаю, Петро, — покачал головой Кропоткин, — меня тут за глаза называют фантазёром, но ты всех переплюнул… В любом случае, для таких масштабных изменений с возложением совершенно непривычной ответственности на людей, привыкших смотреть в рот вышестоящему начальству, потребуется едва ли не больше времени, чем Моисею, водившему 40 лет евреев по пустыне. Есть у Его Величества столько времени?
— Нет, — раздался твердый голос собеседника, сохранявшего до сих пор молчание.
Все обернулись на человека в мундире военного медика с умным открытым лицом, проницательным взглядом и непокорным ежиком коротко остриженных волос.
— Евгений Сергеевич? — удивленно протянул Ипатьев, — что вы имеете ввиду?
Доктор Боткин потер переносицу, на которой отпечатался след пенсне, поиграл желваками на выбритых до синевы щеках и продолжил. — Я хотел сказать только то, что сказал. Боюсь, что у Его Величества, как и у нас с вами, нет сорока лет в запасе…
Произнося эти слова, Евгений Сергеевич уже корил себя за несдержанность. Но, с другой стороны, носить в себе тяжкий груз, ощущая собственное бессилие, тоже было невыносимо. Вот и прорывалось оно наружу отвратительным настроением, периодическими срывами и такими репликами, за которые потом было стыдно. Но заслуженный доктор не врал. Времени действительно оставалось всё меньше, а может его и вовсе уже не было. Неделю назад он обнаружил, что император не спит… Абсолютно… Инсомния… Какое-то системное нарушение функционирования организма… Контузия… Нервное перенапряжение… Может быть, комплекс всего вышеназванного… Стандартный набор терапевтических средств не помогал. И Боткин прекрасно понимал — без сна человек долго не протянет, но сделать ничего не мог, а император… Такое впечатление, что даже и не стремился…
В ставке Верховного главнокомандующего.
Император сидел, расслабившись в кресле, и молча наблюдал, как на его столе росла стопка прошений об отставке. Не испытывал ни сожаления, ни радости. Адмиралы, честно отстоявшие свою вахту во время последних битв на море, генералы, не покинувшие пост в битвах за Маньчжурию и Забайкалье, к сожалению, были солдатами тех войн, каких в ХХ столетии уже не будет. Битвы моторов, скорострельного оружия и боеприпасов огромной разрушительной силы диктуют принципиально новые требования к морально-волевым качествам командиров. Крейсер, потопивший военный корабль врага и занимающийся спасением экипажа, немыслим в новой жестокой действительности, как и освобождение из плена под честное слово не брать больше в руки оружия. А эти генералы воевать по-другому, цинично и жестоко, уже не смогут. Пусть уходят с миром, с высоко поднятой головой, с чувством выполненного долга и обиды за лишение их права принять победный парад в столице поверженного врага. Это пройдет со временем…
Важно, что мучительно-рискованная военная кампания окончена, дело сделано неплохо. Британия ослаблена настолько, что ни о каких геополитических проектах типа Антанты не помышляет, но не так сильно, чтобы стать лёгкой добычей для тех же тевтонов. Сунется Вилли на остров — дадут по зубам англичане, изрядно ощипанные, но непобежденные, получившие хороший опыт войны нового типа. И тем, и другим предстоит долгая утомительная возня вокруг британских колоний. А в той избушке свои погремушки. Один на один, кайзер с королем, пожалуй, справился бы, да только на то же наследство претендует Америка, Япония и с десяток игроков рангом пониже. И этого занятия им всем на 10–15 лет, не меньше…
А мы за это время будем строить и учиться. |