Обряд призвания Саат…

Относится к категории особо сложных. Суть обряда заключается, фактически, в открытии нерегулярного Источника (мощность по стандартной шкале: восемь — десять баллов), что сопровождается зачастую массовыми галлюцинациями. Энергия Источника направляется на подпитку Клана, тем самым обеспечивая надежную защиту территорий и общее усиление Клана ("благодать Саат"). Существует мнение, что Клану Пантер удавалось удерживать влияние в достаточно большом регионе и благополучно увеличивать свою численность на протяжении веков (приблизительно с седьмого века н. э. по конец двадцатого века) исключительно благодаря регулярному (раз в семьдесят лет) проведению данного обряда. Однако на настоящий момент обряд признан темномагическим и запрещен решением Координаторского совета по Западносибирскому региону. Обряд действительно предполагает человеческое жертвоприношение и использование энергетического потенциала некоторого количества магически одаренных (в отдельных случаях вплоть до полного истощения), поэтому проведение данного обряда противоречит Хартии Баланса.

Обряд исцеления.

Обряд с использованием практики передачи энергии от одного живого существа другому…

***

Антон.

А вот замечательно носиться по лесу в середине ночи в декабре! Лапы мерзнут, хвост отваливается… Думал взять след и выпотрошить какого-нибудь несчастного мышонка-бельчонка-зайчонка… Никаких вам зайчат и прочих тварей среди ночи в мороз.

Ничего, только темнота, расцвеченная небом в звездах, а звезды большие и тяжелые, и все как одна — презрительные и злые. Еще вон сосны. Сосны тощие, ощипанные навалившимся морозом, унылые и скрипучие.

Снег по брюхо. Навалило за зиму. Давно такого не было. Под снегом, если прислушаться — тонкие шорохи и встревоженные попискивания.

Пусть их. В глотку не лезет.

Ночь черная и ледяная.

Еще сколько-то побегать, а потом возвращаться. Шерсть короткая и совсем уже не греет.

Домик за тридцать километров от Нововерска, а в Нововерске сейчас только настоящая жизнь и начинается — неон рекламы, ночные автострады залеплены огнями, яркие дорогие автомобили останавливаются перед сияющими дверями, хлопают дверями, и вытекают из них пестрые возбужденные люди, у которых сейчас — она самая, жизнь.

Хорошо им там.

А тут — домишко. В домишке печка, некоторый запасец дров, с лета — лапша быстрого приготовления, керосинка и свечи. И там еще лежанка, на которой, наверно, спит эта девчонка. Хорошо, если спит. В домике еще рюкзак, а в рюкзаке — бутылка. И Антон мог бы поклясться — этой бутылки он в рюкзак не пихал. Сама завелась? Наползла…

До домика — цепочка следов. Перекрест — лосиные. Сумасшедший лось какой-то, по ночам шляется. Может, сова спугнула. А сову спугнул Антон, когда в злости дербанил ветки каких-то кустов.

Ну, зато теперь уже точно спит. Девчонка.

У домика — орешник. Старый и кривой. Просел под тяжестью снега и едва дышит уже. Наверно, рухнет скоро и придавит собой домик. А прошлым летом пилить рука не поднялась.

Она уже действительно спит — черная уютная кошечка клубком на лежанке, под печной треск и тихий шелест потревоженного барьера. Во сне поводит ухом и дергает хвостом.

За окном — тонкий намек на утро. Оттаивающие подушечки лап режет ножом. Пантеры — теплолюбивые животины, им в Сибири никогда хорошо не было. На кой вообще здесь сидеть? Почему не Африка, почему не Индия?! Из-за святилища какого-то?! Саат, которой не существует?! Которой поклонялись лохматые хвостатые предки, обпившись настойки валерианы?!

Черт бы их побрал! Лапы отваливаются, оттаяв.

И теперь — можно отдохнуть самому.

… Шёл, шёл Кот — лесом, полем и снова лесом. Вдруг видит — река. Такая широкая, что деревья на той стороне кажутся травинками.