|
Снова шарил в холодильнике или принимался мыть посуду, скрести раковину, ногтем соскребать наледь с оконного стекла. За окном сначала был полдень, и солнце то продиралось сквозь ощипанные перья метели, а то пряталось, и тогда метель совсем сходила с ума, швыряя в окна полные пригоршни всякого дрянья. Потом растекся вечер, проглотил и переварил метель, и, когда зажглись уже желтые фонари, сделалось тихо-тихо, так, словно бы обессиленный город наконец забылся нездоровым, обморочным сном… Снег теперь толсто, густо накрыл собой автомобили, крыши домов, навесился колпаками на фонари, собачью будку во дворе превратил в сугроб… Деревья заляпал белой гуашью, дороги замел, звуки объел, оставив вместо них смутные шорохи и таинственные скрипы.
Скрипы Андрею надоедали, он тогда хватал книжонки бывшего координатора и читал, читал… Андрей ждал. А что ему еще оставалось делать? Координатор Олег велел ждать и ни в коем случае не "устраивать самодеятельность". Сказал, что как минимум до завтра Алине ничего не угрожает. Хоррррошее утешеньице! Алинка… девчонка-Пантера, темноглазая и темноволосая, и немножко смешная, когда как ребенок восторженно разглядывала коллекцию… словно бы ей весь мир на блюдечке поднесли… Чет подери! Разрешение на нее выдали, как на скотину бессловесную! А потом еще Координатор "рекомендует" не волноваться и не дергаться, потому что он, конечно, все проверит, но "оснований выдвигать в адрес клана Пантер такие обвинения сейчас нет". А когда — есть? Когда ее прирежут? Ууууу! Нет, Андрей не дергался, дергаться он будет завтра, когда сообразит, как именно следует дергаться… Башка под конец сделалась кубическая, на плечах держалась едва-едва, грозила опрокинуть и придавить тупой тяжелой болью. Вечером пришел отец. Поглядел на метания сына. Вздохнул. — Слушай, ну неужели она того стоит? Во все времена простецов использовали в обрядах. Сейчас даже меньше, чем раньше… Андрей только глянул зло и отец сник. — Как хочешь. Чем еще я могу помочь? — Не знаю. Может, ты что-то знаешь про обряды Пантер? Например, можно ли как-то извернуться, и вылечить того мальчишку без Алинки? — Извини… Разве что спросить у Рихмана? Он общается с зооморфами, может, чего и знает. — Спроси. А еще вот тут, смотри, расчеты времени начала обряда по годам… Не могу сообразить… — Давай погляжу… — окинул подозрительным взглядом. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Нормально. — Завтра всё равно загляни к Лизе, я договорился. — Если будет время… — сквозь зубы, сквозь разламывающуюся на части черепушку. — Что ты задумал? — подозрение усиливается. Зато Андрей понял, чего хочется. Хочется на улицу. Здесь слишком душно и тесно. Или лучше — спать? Пожалуй, спать… Только нужно еще посчитать точное время обряда: хитрая такая формула, что-то со звездами, что-то со знаками зодиака… Еще подзарядить универсальный амулет, опять пожевать корешков. Завтра нужно быть бодреньким, как огурчик. И сообразить в конце концов — что делать-то? И почему такая ломота во всем теле? Расчеты и подзарядку амулета спихнул на отца. Корешки пожевал сам. И завалился на боковую, выставив будильник на половину шестого. Отец сидел в кухне, шуршал листами, негромко поругивался, ворчал… высчитывал. Под его уютное бормотание Андрей и утонул, как в трясине, в треске печки, в крепком спиртном духе и в запахе мокрой грязной шерсти…
Алина. … Вынырнула из-под волны, задыхаясь и размазывая по щекам влагу. Он как сидел, так и сидит. Окно уже не горит закатом — оно потухло и почернело. |
