Сразу всё забылось — и что есть остальной мир, и что должно быть холодно, и что наверняка будет воспаление легких… И что там, в остальном мире, странный кисель может закончиться, и опять случатся драка… и эти Коты… и эти Волки…

— Андрюша… — жалобно позвала. Хотя это и глупо. Он уже, наверно… Не может человек остаться жив, когда… вот так… — Андрюша…

У него вместо лица маска. Багровая. Поперек щеки полосы. Это от когтей. Глаза закрыты. Ниже тоже полосы. От куртки какие-то клочья. Крови-то сколько!

— Андрюшенька…

Пока искала на шее пульс, все пальцы вымазала. Шея скользкая и холодная. Руки так тряслись, что никак не искался на шее пульс. А может, его просто нет.

Упал звук. Звук оказался оглушительный — ругань, стоны, рычание… Алина рискнула — положила тяжелую голову себе на колени. Под драную куртку заглядывать боялась. Нужно было что-то делать, а что делать — ну никак не приходило в голову. Алинка всегда боялась крови.

И ей не было дела до мира. Но там, в мире, орали:

— Стоять! Всем! Не двигаться! Так… Хорошо. Думаю, присутствующие меня знают. Координатор Сибирского региона Олег Ракитин. Прибыл сюда здесь по подозрению в попытке незаконного проведения темномагического обряда с открытием "Источника Саат". Подозрения подтверждены. Стоять!

— Молодец, Олежка… Вовремя.

— Потом, Игорь. Оставь свои замечания при себе. Где Ингмар…

— Ну, обственно… Ингмар уже совсем того…

— Ясно. Как мальчик?

Алина тихонько всхлипнула. Вокруг шевелились и шептались. На нее внимания не обращали.

— Андрюш… — пробормотала.

— Ничего мальчик. Кажется, получилось… Антон?

— Да. Нормально, — голос тусклый и блеклый. — Алина где?

— О! Ой, бляааа! Девчонка-то! Кто-нибудь, дайте девочке чего-нибудь накинуть! Она же себе жо… она же себе всё отморозит!

Суета усилилась и вторглась в Алинкино опустошение придвинувшимися голосами, лицами сквозь пелену в глазах, чем-то теплым на леденеющие плечи. Но ни теплое, ни голоса и лица Алинке интересны не были.

— Андрюша… Поглядите, что с ним?

Алину пробуют поднять на ноги, но она упирается, мотает головой. К тому, во что превратился Андрей, подсаживается плюгавый мужичок. Он тоже щупает раненому шею.

— Лару сюда! — кричит кто-то. Мужичок хмурится, качает головой. Алина всматривается в его лицо до рези в глазах. Ну?!

Мужичок цокает:

— Мне жаль… Но, пожалуй… Поздно, пожалуй…

— Что? — Алинин шепот вряд ли кто расслышал…

— Алина, давай подниматься… ага? Встать можешь?

— Андрей, — беспомощно шепчет. Потом словно бы тюкает в висок. — Помогите же ему! Чего вы все стоИте?! Ему врача надо!

Они молчат. Алина смотрит на свои руки. На пальцах кровь. Почему они все стоят и ничего не делают?! Проталкивается маленькая сухонькая старушка в цигейковой шубейке. Присаживается рядом, бормочет себе под нос неразборчиво… Потом Алине:

— Ты бы, деточка, пока домой бы… Прилегла бы.

Алина замотала головой.

Старушка снова бормотала под нос… Водила морщинистыми ручками, похожими на птичьи лапки, над телом…

— Нет. Мне не по силам. Разве что отец-Координатор…

Еще одно лицо. Этот, который координатор. Тоже водит руками над распростертым телом, качает головой. Молча.

— Нет! Ну сделайте же что-нибудь! Кто-нибудь!

Координатор продолжает качать головой, а плюгавый мужичок с неожиданной силой вздергивает на шаткие ноги.