Кстати, отец…

Волнуется, бедняга. И позвонить нельзя. Телефон отключен за неуплату, конечно. Сотовый был в кармане, когда шёл от Валерки. Когда взяли… Алинке нужно было сказать, чтобы купила по пути новую "трубку". Конечно, все мы задним умом крепки.

Андрей вздохнул и занялся делом, решив не волноваться о том, чего всё равно не изменишь. В первую очередь "замочил" все серебряные вещички с тысячелистником. Приблизительно на сутки — само то. Как новенькие будут.

После собрал янтарь. С этим сложней — очень капризный материал. Тут тысячелистником не обойдешься. Вздохнул и принялся толочь мел. Крошился мел плохо, отсырел и приобрел цвет влажной известки. Пах — свежевымытыми полами в школе. Скрипел и шуршал под стальным пестиком. Толочь мел Андрей любил с детства, когда, преисполненный гордости, в маленькой ступке разминал по поручению отца травы и минералы. В отцовской лаборатории, где нужно было ходить медленно и постоянно следить за локтями, и куда допускали редко и под обещание вести себя тихо. Постоянно что-то булькало, шипело, плыли горькие, едкие, приторные, мускусные, металлические запахи… Периодически вспыхивало нестрашными разноцветными огнями и Андрей вздрагивал от восторга и испуга "понарошку". Ценой волшебства были ступка и пестик. И Андрей толок. Чаще всего мел, который пах школой и крошился легко, как раз ребенку по силам.

Вот и сейчас работать было приятно, только боялся — не хватит пачки. Но горсть набралась. К без четверти одиннадцати.

Янтарный бычок, так приглянувшийся Алинке, косил бисерным глазом, ждал… И ждал кулон на цепочке. Сейчас, мои хорошие… Сейчас… А бычок, так и быть, ей всё-таки достанется… Ну что сделаешь, если явно её вещица? Сейчас…

Мел…

Задел локтем и тяжелая ступка — не успел подхватить — покатилась по столу. А, черт! Вашу ****! И в задницу! Черт! Вся работа псу под хвост! Последняя пачка!

Мел разлетелся белой завесой. Осел на грязный пол.

Ровной руной "Эйхваз".

Руки задрожали.

Что за черт?

Присел на пол, вглядываясь в три совершенно определенные линии, выложенные обратной "зет". Рунический знак смерти. Не "Иза", смерть временная, символическая, обозначающая резкие и внезапные перемены в жизни, а полновесная "Эйхваз", неотвратимый конец всему. Окончание существования, после которого ничего нет.

Тьма побери, я же не гадал! Мне всего лишь нужен был толченый мел!

Дунул на линии, те послушно расплылись. Дул до тех пор, пока белая пыль не устлала тонким слоем пол в районе стола и страшный знак не исчез окончательно. Впрочем, перед внутренним взором символ приговора стоял как въяве. Закашлялся.

Про бычка и прочие артефакты тут же забыл. В столе лежат гадальные кости. Гадатель из Андрея, правда, весьма посредственный. Отец, как ни бился, не сумел научить даже просто определять по рунам выгоды от того или иного договора. Никакого чутья на события, никакой интуиции. Правда, есть одно гадание, с которым справится и ребенок. Умения и не нужно. "Трезубец" называется. Двадцать пять костей-пластинок. "Рубашками" вверх… рубашки затертые, черные в мелких царапинах, в белесых пролысинах кости через лак и с облупившимися уголками… Перемешать… Лучшие гадатели — женщины. Любят романы и интриги… Построить квадратом пять на пять пластин… Старые руны, отцовские. А отец их, говорил, перекупил у старьевщика… Открыть кости, которые образуют "трезубец" — тринадцать штук. Брать обязательно левой рукой. Осевая линия предсказывает будущее того, кому гадаешь.