Лишь бы не полностью зависимый, но это долго писать.

— Ну-у, у меня от моего ребёнка тоже секретов нет, а Ана — всё-равно что второй ребёнок. Тогда так...

Мартинес-старшая беззвучно шевелит губами, отдавая какие-то команды.

Айя порывается у неё что-то спросить, но мать останавливает её жестом.

А в следующий момент лично я изумляюсь по верхней планке: сверху на машину отца Лысого, что едет в соседнем ряду и сзади, падает то ли молния, то ли птица — и автомобиль юриста исчезает в шаре огненной вспышки.

Нас здорово тряхнуло ударной волной.

— Что это было?! — Миру садится нормально и удивлённо смотрит назад по ходу машины.

Эрнандес наоборот закрывает глаза.

Тика вопросительно поднимает бровь, будто дублируя вопрос дочери, и вопросительно глядит на мать Айи.

— Дрон-камикадзе, — отвечает дама, предки которой носили звучную как по мне фамилию Эскобар. — Тика-сан, это не манипуляция, не попытка давления и не шантаж сбрендившего шизоида. Если что — я к этому не имею никакого отношения, — она красноречиво улыбается, косясь на столб огня сзади. — Просто догадалась.

— Я бы просила вас пояснить.

— Я не знаю других способов быстро доказать человеку вашего уровня свою серьёзность во всех отношениях. Кроме того, эта мразь, — небрежный тычок сигаретой себе за спину, — посмела при всех угрожать моей дочери. В учебном заведении, девочке, при молодом челове... Ай, ладно. — Она обрывает саму себя. — С ними у нас были и свои разногласия, я готова рассказать о них подробнее.

А вот теперь у меня впечатление, что всё серьёзное только начинается.

— Настолько значительные разногласия? С той частью их бизнеса, о которой я думаю? Ваши конкуренты? — Тика изображает олимпийское спокойствие более чем убедительно.

А я даже не знаю, не зря ли я сел в эту машину.

"Рыжий, тормози!" — через половину секунды соображаю, что Эрнандес написала это мне лично, а не в чат. — "Ты же сам собирался защищать Айю! Я же своими глазами видела!".

"Да. И?".

"Так она сейчас очень внимательно наблюдает за тобой: сразу несколько расширений, очень серьёзный фокус!".

"Зач ты мн эт гвршь?".

"Чтобы ты был в курсе. Она не будет тебя ни удерживать, ни уговаривать — просто сделает выводы! Усиленная работа мысли на твоей физиономии понятна даже натуралке Хамасаки, не то что нам. Считаю, ты должен знать: если сейчас будешь жалеть о том, что ты здесь — у этого может быть свой результат".

"Эт мнплция".

"Нет. Ты просто не в курсе всех раскладов — а иногда нужно просто верить своим. Дальхис — не сумасбродная идиотка, просто она считает на десятки шагов вперёд".

"Мне раньше не приходилось участвовать в убийстве человека".

"Тебе раньше приходилось быть человеком, которого убивали или чуть не убивали!" — Эрнандес фыркает, разрывает соединение и рассерженно отворачивается к окну.

Видимо, Дальхис — имя сеньоры Мартинес-старшей?

— Более чем, — тем временем она же утвердительно отвечает на вопрос моей опекунши. — Если позволите...

— НЕ ЗДЕСЬ! — Тику наконец прорывает. — Дети!

— У нас же нет от них секретов? Да и в свете грядущих изменений им ещё придётся, возможно, слышать и видеть и не такое?

— И тем не менее.

"Идиот" — сердито выдаёт Мартинес.

А затем утыкатся носом мне в плечо и начитает реветь, как маленькая.

"Это манипуляция" — у меня даже выходит не сокращать слова.

"Иди нахер!" — Айя непоследовательно бросает ладонь мне на плечо и притягивает к себе.