— Это не уровень моей компетенции, — легко и искренне отмахиваюсь. — Все вопросы — к доблестной полиции федерации. Хотя, если бы я всерьёз хотел с тобой это всё обсудить, я бы тебе мягко намекнул на кое-какие другие обстоятельства.

— На какие конкретно? Теперь я очень внимательно слежу за ходом твоей мысли.

— На средства поражения. Я в этом ничего не понимаю, но мне кажется, что их следовало бы сравнить. В первом и втором случае.

— Зачем?

— Затем, что в первом случае это может оказаться банальный дрон, возможно, барражирующий или как там они называются. А во втором — что-нибудь иное, например, уже ракета. Это может очень здорово подмывать твою версию о едином почерке: совсем разные подразделения и предельно различаются навыки оператора.

Ну а что, я хотя и в курсе местами, но логика его выводов от меня пока ускользает. Что и сообщаю ему следующей фразой:

— Я понимаю твой интерес к теме, но не вижу, зачем нам это обсуждать.

— Лишь потому, что между этими двумя взрывами пока не обозначена связка, — уверенно отвечает азиат. — Знаешь байку о двух баранах в загоне с номерами один и три?

— Не в такой версии, но смысл понятен. Типа, когда барана номер два там изначально не было?

— Да. Вот эти события, — он невозмутимо кивает на голограмму, — и есть номера один и три. Только, в отличие от байки, между ними есть реальный второй номер.

— Я по-прежнему внимательно слежу за ходом твоей мысли, — мне действительно интересно.

Он меняет кадр.

"…первичная нейросеть…" — Фомичёв на видео замирает, а виртуальный экран через секунду рассеивается.

— Седьков, а ведь тебя все прозевали, — китаец вроде как искренен.

— Решил меня зацепить неподдельным интересом? Ты сейчас похож на одного полицейского дознавателя. Тот тоже делал многозначительные паузы в надежде, чтобы болтать языком вместо него буду я.

— И чем дело окончилось? — якобы лениво и безразлично уточняет хань.

— Насколько знаю, оно ещё не кончилось: судебное дело только в производстве. Мера пресечения — не домашний арест, можешь считать намёком. Содержание под стражей без права внесения залога — ибо федеральное преступление первой категории с отягчающими.

— Да я тебя и так воспринимаю всерьёз, — коротко кивает собеседник своим мыслям. — И очень сейчас жалею о том, что раньше не сообразил, что натурал — это камуфляж… Ладно, неважно. Ты же не думаешь, что на нашей стороне никто не связал три плюс два?

— На тему?

А второй рулет мне поддаётся без брызг, в отличие от первого.

— Следи за руками. Безвестный натурал вдруг становится объектом интереса сразу пары крутых системообразующих концернов. Один из этих концернов — титульный и здесь, улавливаешь намёк?

— Э-э-э. Это не то, что ты подумал. — Я ещё не заканчиваю фразы, когда самому становится смешно.

Надо будет рассказать Мартинес.

Китаец не реагирует на мой приступ веселья:

— Второй холдинг — на первый взгляд, можно не заморачиваться, потому что из разделительных сегментов. Но если знать тему, то он тоже серьёзный. Там, правда, твои интересы видны не прямо, но если знать имена, станет намного интереснее.

— Я б мог тебе сказать кое-что на эту самую тему, правда, из личных взаимоотношений. И что иногда вещи — не то, чем кажутся. Хоть та же моя опека матерью Миру, под которую ты подводишь чуть ли не политическую подоплеку.

— Бывает и такое, — не спорит он. — Бывает, что за теневым слиянием даже стратегических производственных площадок стоят абсолютно смешные и личные мотивы, а не глобальный передел.