Однако обычно неуклюжий клоун проявил неожиданную прыть. В ответ на самый первый удар очкарик чуть ли не лениво бросил вперёд свой левый кулак. Под удивлённый вдох толпы шипы импровизированного кастета встретились с бицепсом разгибающейся руки китайца.

Чень, не завершив движения, вынужденно зафиксировал пропущенный укол (было видно по его лицу — из-за боли рука отдернулась сама). Связку, впрочем, он останавливать не стал.

От второго (уже левого) кулака, возникшего сбоку носа вслед за неудачным правым, Седьков вообще прикольно ушёл вниз: он лаконично и естественно согнулся в поясе, пропуская руку противника над головой. Затем, когда удар по инерции прошёл сверху, очкарик выпрямился, выныривая в мертвой для противника зоне.

— Прикольно! — бросила Айю в чат, наблюдая во все глаза.

Следующими в исполнении китайца по логике должны были стать ноги.

Так и вышло.

Вот взлетело вверх левое колено, подлавливая убогого в нижней точке движения корпуса и угрожая превратить лицо дурачка в смятку.

Удачно разминувшись только что с руками Ченя, Седьков снова не оплошал. Правое колено хань столкнулось с локтем убогого и, не нанеся тому никакого вреда, вернулось на место.

— Ух ты. — Эрнандес открыла рот и забыла его закрыть.

Китаец не зря был тем, кем он был.

Используя преимущество в скорости, после неудавшегося удара ногой он тут же без паузы продублировал его.

Наблюдавшие непроизвольно затаили дыхание: со стороны спектакль смотрелся интересно, как танец.

Вот очкарик остановил правую руку противника ударом кулака в бицепс (несерьёзным на вид). Занятно, хм.

А вот он очень удачно увернулся от левой. Теперь принял на локоть вполне логичный удар ноги.

— Кто бы мог подумать, — озадачился Макс. — Даже где-то жалко такие старания: всё равно не поможет.

И вот, похоже, наступает закономерный финал: нога Ченя из того же положения неожиданно и резко бьёт второй раз в тоже самое место.

Прощай, очкарик. Но молодец, что попытался.

— Да! — не сдержалась Юнь, впиваясь ногтями в собственные ладони.

— Нет. — Флегматично повела головой влево-вправо подруга-японка.

Седьков изобразил гравитационную игрушку, которую нельзя повалить: он каким-то чудом успел неправдоподобно быстро выпрямиться и бросить вниз кулак с намотанными на него железяками.

Шипы ошейника встретили четырехглавую мышцу бедра китайца.

— Прямо какое-то универсальное средство на все случаи жизни, — в чате появилась ремарка от Ника из англичан.

Колено Ченя, так удачно двинувшееся на встречу с организмом убогого после техничного финта, угодило по железным колючкам так же, как перед этим — его правый бицепс.

Азиат поморщился и явно сдержался, чтобы не издавать лишних звуков.

Параллельно с разменом ударов турбо-чат зафонтанировал эмоциями, прогнозами и впечатлениями.

Китаец рефлекторно отскочил на полшага назад — было видно, что ему больно.

Очкарик ухмыльнулся и, словно происходящее являлось частью плана, не дал сопернику разорвать дистанцию.

Двигаясь, как привязанный, Седьков шагнул за азиатом. В следующее мгновение он изобразил левой рукой перфоратор: его кулак только и замелькал перед лицом Ченя.

Китаец на автомате выставил один блок, второй — а потом, удивляя всех, отпрыгнул ещё на шаг. И ещё.

— Ну нихуахуа себе, — присвистнула Мартинес.

В разрывах рукавов очень недешёвой рубашки от Ли Бяо отчётливо виднелись капельки крови.

Убогий, сверкая во все тридцать два, постучал кулаками друг от друга.

Глухо звякнул металл.

— Этого не может быть, — вырвалось у Юнь.

Тоже в чат, не вслух — но так было даже хуже: в ответ на её фразу со всех сторон посыпались замедленные фрагменты записи, где её парень удивляется, кривится от боли, не попадает по дурачку ни разу нормально и отступает, отступает, отступает.