Тоже в чат, не вслух — но так было даже хуже: в ответ на её фразу со всех сторон посыпались замедленные фрагменты записи, где её парень удивляется, кривится от боли, не попадает по дурачку ни разу нормально и отступает, отступает, отступает.

— Пятнадцать секунд! — несмотря на сложное отношение к азиатам, обязанности судьи Мануэль исполнял добросовестно и аккуратно. — Повреждения у Ченя! Рыжий сухой! Рыжий теснит Ченя! До гонга сорок пять!

— ПОДНИМАЮ ДО ДЕСЯТКИ, — зажглось от Хамасаки.

— Ух ты. — Латиноамериканки переглянулись и уставились на ту с подозрением.

Толпа мгновенно напряглась.

В этой обстановке на повышение ставки японкой, естественно, никто не отозвался. Это было предсказуемо и понятно.

Но не менее понятным было и то, что Миру отлично предвидела результат: не то чтоб все стали резко сомневаться в исходе дуэли (ну не верится как-то в Рыжего, пардон. Чень что-нибудь придумает).

Но и ставить на китайца, который пока ни в чём не преуспел, люди поостерегутся — в такой-то момент.

— Зачем? — имея в виду странный демарш Хамасаки и не обращаясь ни к кому конкретно, уронила Мартинес.

— Авторитет, — коротко ответила Эрнандес. — Но зачем — да, хэзэ.

Присутствующие задумались.

Если бы можно было хотя бы чисто теоретически предположить позитив в отношениях японки и русского, тогда действия Миру понятны: рискуя деньгами, поддерживая своего бойца в неоднозначный момент, она лепит его репутацию.

Дескать, есть люди, которые в него верят при любых условиях.

Но зачем ей это делать сейчас? Чего ради?

— Какой твой выхлоп? — Юнь на правах подруги задала вопрос в лоб.

Японка молча пожала плечами в виртуале и не ответила.

— Принимаю! — неожиданно разозлилась китаянка. — С собой таких денег нет, но под обязательство! Поверишь?

Фокус зрителей самым естественным и предсказуемым образом сместился с дерущихся на столбики цифр в интерфейсе.

С учётом текущей ставки, ответ Юнь измерялся уже десятками тысяч. Не самые большие деньги для родителей большинства из присутствующих, но тот же работяга на заводе микропроцессоров получает от пятёрки до десятки. При условии, что он — работяга хороший.

В месяц.

Кроме того, семья Сяовэнь хоть и не голодала и не нуждалась, саму девочку жёстко приучала к аккуратности.

— Интересно бы посмотреть разговор Юнь с родителями, если Миру выиграет, — откровенная Мартинес не стала стесняться и бухнула вслух то, о чём остальные подумали.

Тем временем очкарик оттеснил Ченя к краю импровизированного татами (по-простому — прижал к стене коридора) и теперь азартно поливал его с двух рук, изображая вентилятор.

— Бл*, - Макс хотя и не был латиносом, тоже всегда озвучивал то, что просилось на язык. — Бродяга Чень выглядит откровенно бледно сейчас.

Сяовэнь закусила нижнюю губу.

В реале прошло что-то около секунды или двух, но за это время Миру приняла её ставку, по всем правилам подтвердила акцепт обязательств и великодушно сдвинула джойстик на максимальную отсрочку по времени — четырнадцать суток.

Детские игрушки сегодняшних школьников причудами искусственного интеллекта обладали всей атрибутикой взрослой жизни, иногда даже чрезмерно реалистично.

Чень тем временем словно поменялся с убогим местами: теперь его удары не достигали цели, вернее, не достигали нужного результата. Сам он уже обзавёлся разрывом рубашки на плече (плюс прокол кожи, как бы не до мышцы), глубокой бороздой на правой скуле (тоже разорвана кожа), ещё одной раной на животе.

— М-м-м, — Юнь от избытка эмоций ущипнула себя за запястье.

Вот китаец, дернувшись вперёд, мгновенно вернулся назад.

Седьков, подлая и коварная тварь, не удержался и по инерции провалился с ударом!

Урааа!

— ДААААА! — китаянка подпрыгнула на месте, закусывая губу и прищуриваясь в прыжке.