— Сценку, мсье?

— Доктор Баради любезно сообщил нам, что прошлым вечером они развлекались именно этим. Кто-то играл роль царицы Савской, закалывающей любимую жену царя Соломона. Сам доктор воплощал образ наложницы.

— Он не только похотливый самец, но также извращенец, осквернитель естества, ошибка природы. Только такой человек мог измыслить столь отвратительную ложь.

Улыбаясь метафизическим инвективам Рауля, Аллейн вдруг удивился непринужденности, установившейся в его отношениях с шофером. Но, будучи скромным человеком, тут же устыдился. Почему, собственно, он не может находить удовольствия в беседе с Раулем, обладавшим ясным рассудком и здравым отношением к действительности? «Мы плохо понимаем других людей, — подумал Аллейн. — Конечно, разумение Рауля ограничено определенными рамками, но когда дело доходит до таких, как Оберон и Баради, Рауль, возможно, благодаря этим рамкам, способен судить о них более точно…»

— Царица Савская, — кипятился Рауль, — библейский персонаж. Она была близким другом помазанника Божьего. К убийству он добавляет богохульство, основанное к тому же на досужем вымысле. К несчастью, он левша, — с глубоким разочарованием добавил Рауль.

— Именно! Более того, он сам нам об этом сказал, — подчеркнул Аллейн. — Вспомним, как было дело. Происшествие, действительное или разыгранное, достигло кульминации, когда поезд остановился на подъеме. Женщина, падая, нажала на кнопку, и занавеска пошла вверх. И тут мужчина, бывший не обязательно Обероном или Баради, увидел окна — окна поезда.

— Итак, зная, что вы должны были находиться в поезде и не спали, поскольку собирались сойти в Роквиле, этот богохульник лезет вперед со своим враньем.

— Возможно. Мсье Дюпон и я склоняемся к мысли, что так оно и было. Теперь вам наверняка ясно, что, если сегодня ранним утром в той комнате в самом деле произошло убийство, у нас есть веское основание вернуться в замок. Не только для того, чтобы арестовать убийцу, но и узнать, кого и почему он убил. Не только для того, чтобы арестовать поставщика наркотиков, унесших множество жизней, но и выявить его сообщников. Но и это еще не все. Нам также необходимо выяснить, что творится за запертыми дверьми по четвергам. Так что для того, чтобы нанести визит в замок, причин у нас более чем достаточно.

— Согласен, мсье.

— Но как проникнуть туда? Я могу явиться совершенно открыто и осведомиться о здоровье мадемуазель Трубоди. В таком случае мне придется сказать, что Рики нашелся…

— К тому времени они уже будут знать об этом от Галлара.

— Не уверен. Мсье Дюпон приказал отключить все городские телефоны на фабрике, а также в замке. Обитатели замка приложат все усилия, дабы их не заподозрили в контакте с фабрикой. Они, разумеется, станут расспрашивать Терезу, которую мы должны проинструктировать. Итак, я рассказываю мистеру Оберону и его гостям историю о поисках Рики и на чем свет стоит ругаю Галлара, гнусного похитителя детей. Навестив мисс Трубоди, делаю вид, что ухожу, но на самом деле тайком остаюсь. Понятия не имею, как мне это удастся. Если бы в замке у меня был помощник… Второй способ: мы с вами, Рауль, тайно проникаем в замок. Но для этого нам опять же нужен помощник, который впустит и спрячет нас.

Рауль склонил голову набок. Он напоминал коллекционера, разглядывающего сокровище сомнительной подлинности.

— Вы имеете в виду Терезу, мсье?

— Да.

— Тереза, — взволнованно продолжал Рауль, — проявила себя сегодня не с лучшей стороны.