— Да ладно тебе! Это ж редко бывает! — возразил кто-то.

— Редко? А ты спроси у наставников. Они каждый год возвращают вниз по три-четыре тела.

Разговоры продолжались, но я уже слышал достаточно. Теперь было ясно: школа Небесного Гнева собирается использовать гору для усиления своих учеников, а форт на вершине даст им полный контроль над этим процессом. Люди умирают из-за переизбытка Ци, но школа все равно считает это оправданным риском.

Что это говорит мне? Всего лишь две вещи: нужно быть аккуратнее, а если практики все-таки начнут оккупировать гору, к тому времени достичь достаточного уровня силы, чтобы меня приняли с распростертыми объятиями.

Я украдкой взглянул на Киру, шедшую рядом со мной. Она казалась абсолютно спокойной, будто все эти разговоры ее совершенно не интересовали.

Мы дошли до поворота к горе. Я продолжал прислушиваться к разговорам вокруг. Люди продолжали говорить о самых разных вещах — от тренировок до слухов о том, что нас ждет на вершине.

— Ты слышал, что недавно произошло на северной тропе? — спросила высокая девушка идущего рядом коротко стриженного парня.

— Еще бы. После лавины там теперь вообще не пройти. Снег сошел прямо на тропу! Наши говорят, завалило целую группу травников. Троих нашли замерзшими насмерть, остальных пятерых не отыскали.

— Да уж. А ведь это была самая безопасная тропа, пусть и далекая…

— Все меняется. И гора никогда не была и не будет безопасной: снег сходит, открывая новые норы, пещеры, тварей. Я недавно слышал о трещинах в скале. Одно неверное движение, один неудачный шаг— и ты уже летишь вниз. Иногда нашим приходится выдалбливать ступени в камне. Где-то тропу заваливают камни, где-то снег тает и замерзает, и по тому льду без веревок не пройти. И чем выше поднимаешься, тем хуже становится.

— И все ради чего? — пробормотала девушка. — Ради Ци? Стоит ли она того?

Ардан Тарс, идущий впереди группы, резко остановился и впился взглядом в девушку.

— Стоит! — отрезал он. Его глаза сверкнули так ярко, что девчонка невольно замерла и сжалась, как напуганный кролик. — Ты вступила к нам, чтобы стать сильнее, Галлиала. Это не нам было нужно, это тебя, зареванную, притащили в школу за руку родители! Это они заплатили, чтобы мы сделали из тебя достойного практика! И будь добра соответствовать нашей школе. Если ты не готова рискнуть, если ты боишься льда на тропинке и чьего-то воя между скал, тебе лучше развернуться прямо сейчас, дойти до школы и вернуть свои одежды, выбрав путь слабого, безвольного человека. Китт!

— Да? — отозвался я с недоумением. Слишком неожиданным был отклик.

— Стал бы ты рисковать жизнью ради каждой возможности стать сильнее? Стал бы зубами рвать глотки тварям, попытался бы силой забрать у мира силу? Использовал бы каждую возможность стать сильнее?

— Нет, — иначе бы уже попытался вырвать из тебя знания по культивации. Но не делаю этого.

Ардан Тарс презрительно сплюнул:

— Об этом я и говорю, Галлиала. Тебе решать, станешь ли ты ровно такой же, или найдешь в себе силы поднять трусливые глаза и взглянуть опасности в лицо.

Я не стал говорить, что «вырывать из мира все, что можешь» и «смотреть опасности в лицо» — разные вещи.

Дошли до ступеней, где я быстро надел теплые вещи. Как и прежде — полторы тысячи ступеней были нормальными, а потом пошли каменные плиты, покрытые льдом и снегом: предательски скользкие, на которых каждый шаг требовал внимания.

Я чувствовал, как холод пробирается сквозь плотную ткань моей одежды, пытается добраться ледяными пальцами до самой кожи. С каждым шагом мороз становился сильнее. Ветер завывал между скал, бросая в лицо колючие снежинки, но я спокойно шагал. Даже ветер не мог выдавить тепло из-под моей куртки — то ли я стал устойчивее к морозу, то ли ветер был слабее, чем раньше.