Второе. Один я на гору дальше знакомой пещеры не сунусь, пока я не почувствую в себе силу голыми руками сворачивать шеи медведям. Твари, которые вылетают из-за каждого камня и из каждой тени, выглядят просто отвратно.

Мы дважды натыкались на стаи мерзких существ, похожих на волков, оплетенных корнями. Их мех был грязным, свалявшимся, покрытым коркой льда — стрелы застревали в нем, не причиняя вреда. Лапы широкие и когтистые, явно приспособленные для того, чтобы рвать мясо или карабкаться по скалам.

Как я понял, это мононокэ, злые духи, поселившиеся в мертвых телах. Эти твари устроили засаду и внезапно выскочили на нас из сугробов и расщелин скал: громадные, со светящимися белым светом глазами. Благо, группа была готова: стрелы свистели в воздухе, одна за другой вонзаясь в глаза, пробивая черепа.

Один из волков выскочил прямо на меня. Я поднял шест, ударил, как умел — быстро и резко. Голова волка слабо мотнулась, как от оплеухи, но только тварь раскрыла пасть, как сразу получила от Киры стрелу, пробившую нёбо.

— Чего встали? — заорал командир. — Идем дальше!

С каждой сотней метров набранной нами высоты тварей было все больше, а давление ледяной Ци становилось все плотнее.

Третье — состоять в сектах, школах или любых других организациях — классно. Не знаю, как там у них обстоят дела с пилюлями: выдают по требованию или заставляют ради них сражаться, ограничивает ли руководство секты прокачку своим людям, или с готовностью идет навстречу, но одно я понял точно: о молодняке заботятся. Все схватки с тварями в основном проходили мимо нас. Кроме борьбы с той стаей, устроившей засаду для нас, было еще девять нападений, но мы даже не замедлялись. Кира все так же бежала впереди, а группы воинов и стрелков отделялись, заметив духовных зверей или мононокэ, убивали их и легко догоняли нас по снегу.

И четвертое: бежать с шестом наперевес — это грандиознейшая ошибка. Я говорил, что физические тренировки слабо меня напрягают? Я просто не пытался бежать спринт в гору по снегу наперевес с тяжеленной палкой!

После двух часов непрерывного бега тропа становилась все уже. Местами мы двигались через лес, местами — поднимались по коротким лестницам, но иногда нам приходилось бежать по самому краю обрыва. Слева возвышалась отвесная стена скалы, покрытая тонким слоем льда, справа — пропасть. Ветер здесь был особенно сильным, пытался сбить нас с ног и швырнуть вниз. Но даже в таких местах мы не останавливались, лишь немного замедлялись.

— Группа, стоп! — заорал командир.

Я замедлился, и это уже потребовало усилия — ноги привыкли к долгому бегу и будто сами несли меня вперед. Кто бежал полумарафон, поймет, что я чувствовал: переходишь на шаг, а ноги дергаются, продолжая бежать.

Наворачиваю пару кругов, переводя дыхание. Кто-то садится в снег, кто-то останавливается. Я же еще со школьных уроков фикультуры помню, что нельзя стоять, нельзя садиться, так что трачу минут пять на ходьбу.

Группа сгрудилась у узкого участка тропы, где снег сдувало с гладкой ледяной корки. Дорожка еще и под наклоном находится — как горка, только катиться по ней будет не слишком весело.

— Дальше я не ходила, — сказала Ардану Тарсу слегка запыхавшаяся Кира.

— Понятно. Значит, бежишь в центре, рядом со своими.

Кира предпочла не центр, где находились двое грабителей, а мою компанию.

— Тяжело? — спросила она с легким сочувствием.