«Какая еще жена?» - подумал Гриша с испугом.

    -  Может быть, мне пойти подождать в машине? - спросил он.

    -  Чепуха, чепуха, - сказал Дауге. - Пойдем.

    Они подошли к столику.

    -  Здравствуй, Маша, - произнес Дауге.

    Женщина подняла голову. Глаза ее расширились. Она медленно откинулась на спинку стула.

    -  Ты… не улетел? - сказала она.

    -  Нет.

    -  Ты полетишь позже?

    -  Нет. Я остаюсь.

    Она продолжала глядеть на него широко раскрытыми глазами. Ресницы у нее были сильно накрашены. Под глазами сеть морщинок. И много морщинок на шее.

    -  Что значит - остаешься? - недоверчиво спросила она.

    Он взялся за спинку стула.

    -  Можно нам посидеть с тобой? - спросил он. - Это Гриша Быков. Сын Быкова.

    Тогда она улыбнулась Грише той самой привычно-обещающей ослепительной улыбкой, которую так ненавидел Дауге.

    -  Очень рада, - сказала она. - Садитесь, мальчики.

    Гриша и Дауге сели.

    -  Меня зовут Мария Сергеевна, - сказала она, разглядывая Гришу. - Я сестра Владимира Сергеевича Юрковского.

    Гриша опустил глаза и слегка поклонился.

    -  Я знаю вашего отца, - продолжала она. Она перестала улыбаться. - Я многим ему обязана, Григорий… Алексеевич.

    Гриша молчал. Ему было неловко. Он ничего не понимал. Дауге сказал напряженным голосом:

    -  Что ты будешь пить, Маша?

    -  Джеймо, - ответила она, ослепительно улыбаясь.

    -  Это очень крепко? - спросил Дауге. - Впрочем, все равно. Гриша, принеси, пожалуйста, два джеймо.

    Он смотрел на нее, на гладкие загорелые руки, на открытые гладкие загорелые плечи, на легкое светлое платье с чуть-чуть слишком глубоким вырезом. Она изумительно сохранилась для своих лет, и даже косы остались совершенно те же, тяжелые, толстые косы, каких давно уже никто не носит, бронзовые, без единого седого волоса, уложенные вокруг головы. Он усмехнулся, медленно расстегнул плотный теплый плащ и стащил плотный теплый шлем с наушниками. У нее дрогнуло лицо, когда она увидела его голый череп с редкой серебристой щетиной возле ушей. Он снова усмехнулся.

    -  Вот мы и встретились, - сказал он. - А ты почему здесь? Ты ждешь кого-нибудь?

    -  Нет, - проговорила она. - Я никого не жду.

    Она посмотрела в окно, и он вдруг понял.

    -  Ты провожала, - тихо сказал он.

    Она кивнула.

    -  Кого? Неужели нас?

    -  Да.

    У него остановилось сердце.

    -  Меня? - спросил он. Подошел Гриша и поставил на столик два потных ледяных бокала.

    -  Нет, - ответила она.

    -  Володьку? - сказал он с горечью.

    -  Да.

    Гриша тихонько ушел.

    -  Какой милый мальчик, - сказала она. - Сколько ему лет?

    -  Восемнадцать.

    -  Неужели восемнадцать? Вот забавно! Ты знаешь, он совсем не похож на Быкова. Даже не рыжий.

    -  Да, время идет, - сказал Дауге.