Изменить размер шрифта - +
Впрочем, это даже не нужно понимать. Это нужно чувствовать. Он сказал:

    -  Они тоже хотят прожить жизнь так, как им хочется. Но вам хочется разного.

    Она резко возразила:

    -  А что, если права я?

    -  Нет, - сказал Дауге. - Правы они. Они не задают вопроса «зачем?».

    -  А может быть, они просто не могут широко мыслить?

    Дауге усмехнулся. Что ты знаешь о широте мысли, подумал он.

    -  Ты пьешь холодную воду в жаркий день, - сказал он терпеливо. - И ты не спрашиваешь - «зачем?». Ты просто пьешь, и тебе хорошо…

    Она прервала его:

    -  Да, мне хорошо. Вот и дайте мне пить мою холодную воду, а они пусть пьют свою!

    -  Пусть, - спокойно согласился Дауге. Он с удивлением и радостью чувствовал, как уходит куда-то противная гнетущая тоска. - Мы ведь не об этом говорим. Тебя интересует, кто прав. Так вот. Человек - это уже не животное. Природа дала ему разум. Разум этот неизбежно должен развиваться. А ты гасишь в себе разум. Искусственно гасишь. Ты всю жизнь посвятила этому. И есть еще много людей на планете, которые гасят свой разум. Они называются мещанами.

    -  Спасибо.

    -  Я не хотел тебя обидеть, - сказал Дауге. - Но мне показалось, что ты хочешь обидеть нас. Широта взглядов… Какая у вас может быть широта взглядов?

    Она допила свой бокал.

    -  Ты очень красиво говоришь сегодня, - заметила она, недобро усмехаясь, - все так мило объясняешь. Тогда будь добр, объясни мне, пожалуйста, еще одну вещь. Всю жизнь ты работал. Всю жизнь ты развивал свой разум, перешагивал через простые мирские удовольствия.

    -  Я никогда не перешагивал через мирские удовольствия, - сказал Дауге. - Я даже был изрядным шалопаем.

    -  Не будем спорить, - сказала она. - С моей точки зрения, ты перешагивал. А я всю жизнь гасила разум. Я всю жизнь занималась тем, что лелеяла свои низменные инстинкты. И кто же из нас счастливее теперь?

    -  Конечно, я, - сказал Дауге.

    Она откровенно оглядела его и засмеялась.

    -  Нет, - сказала она. - Я! В худшем случае мы оба одинаково несчастны. Бездарная кукушка - так меня, кажется, называет Володя? - или трудолюбивый муравей - конец один: старость, одиночество, пустота. Я ничего не приобрела, а ты все потерял. В чем же разница?

    -  Спроси у Гриши Быкова, - спокойно сказал Дауге.

    -  О, эти ! - Она пренебрежительно махнула рукой. - Я знаю, что скажут они. Нет, меня интересует, что скажешь ты! И не сейчас, когда солнце и люди вокруг, а ночью, когда бессонница, и твои осточертевшие талмуды, и ненужные камни с ненужных планет, и молчащий телефон, и ничего, ничего впереди.

    -  Да, это бывает, - сказал Дауге. - Это бывает со всеми.

    Он вдруг представил себе все это - и молчащий телефон и ничего впереди, - но только не талмуды и камни, а флаконы с косметикой, мертвый блеск золотых украшений и беспощадное зеркало. Я свинья, с раскаянием подумал он. Самоуверенная и равнодушная свинья. Ведь она просит о помощи!

    -  Ты разрешишь мне прийти к тебе сегодня? - сказал он.

    -  Нет. - Она поднялась. - У меня сегодня гости.

    Дауге отодвинул нетронутый бокал и тоже поднялся. Она взяла его под руку, и они вышли в вестибюль. Дауге изо всех сил старался не хромать.

Быстрый переход