Оскар приблизился. Содержимое ведра выглядело довольно зловеще. Со дна тянулись вверх тонкие ростки, похожие на иглы, изготовленные из зеленого стекла. Пока он их разглядывал, одна из игл с треском расщепилась вдоль, и из нее появился новый побег, длиннее и толще первого. Обе половинки первого побега исчезли в почве на дне ведра. Не прошло и нескольких минут, как на этом месте появилась пара новых ростков. Воздух наполнился звоном и пением. Эти стебельки выглядели настолько хрупкими, что, казалось, могли переломиться от малейшего ветерка. Но Оскар понимал, что это ощущение обманчиво, и они вполне способны постоять за себя.

– Значит, это в самом деле растения?

Ученый кивнул.

– Да, но не обычные а, так сказать, стеклянные. В основе их строения лежит не углерод, как у всех земных существ, а кремний. А кремний преобладает не только в составе минералов, образующих песок, но и в стекле.

– Как же тебе удалось так быстро их вырастить? – не без отвращения поинтересовался Оскар.

– С помощью воды. Нескольких капель оказалось вполне достаточно.

– И все? Только вода?

Гумбольдт снова кивнул.

– Я выяснил, что этой форме жизни для развития требуется всего три вещи: вода, кремний, которого полным-полно в здешнем песке, и тепло. Прямой солнечный свет не дает им развиваться, зато в тени или в полумраке они растут прямо на глазах.

– И это всего несколько капель? А что могло бы случиться, если бы кристаллики угодили в какой-нибудь источник или водоем?

– Боюсь даже подумать об этом. Последствия были бы просто ужасными. Но взгляни сюда – ведь самого удивительного ты еще не видел. Мы убедились, что эти создания способны принимать облик других живых существ. Они проникают внутрь их организма и заменяют обычные клетки кремниевыми. Первый опыт с домашней мухой оказался, мягко говоря, не слишком удачным, но он натолкнул меня на некоторые размышления.

– С какой еще мухой?

– Их здесь хватает, – проговорила Шарлотта, – и одна умудрилась усесться прямо на край контейнера с кристалликами. Внезапно одна зеленая песчинка подобралась к ней и молниеносно проникла в брюшко насекомого. Муха даже не попыталась улететь – просто сидела и сучила лапками.

– И что дальше? – Оскар с опаской покосился на свое предплечье.

– Через несколько секунд она вздрогнула, подскочила и упала на стол. Мы уже решили, что насекомое погибло, но тут муха снова зашевелилась. Зажужжала и полетела туда. – Шарлотта указала на окно. Подойдя вплотную, Оскар увидел отверстие в стекле, словно прожженное каким-то едким химическим соединением. – И вообрази: она принялась пожирать стекло и при этом росла и становилась все более прозрачной. Кошмарное зрелище!

– И что вы с ней сделали?

Гумбольдт смущенно откашлялся.

– Я прихлопнула ее, – ответила Шарлотта. – Настоящий ученый так бы не поступил, я знаю, но видел бы ты ее! Сущее чудовище! – Девушка вздрогнула.

– Маленькая неудача, – заметил Гумбольдт. – Но в следующий раз мы уже будем знать, как себя вести, и наверняка найдем способ справиться с подобными существами.

– Что вы задумали?

Гумбольдт постучал по коробке, стоявшей рядом с металлическим контейнером. Внутри что-то зашуршало. Ученый надел перчатку и приоткрыл крышку. Внутри находилась обычная рыжая полевая мышь – одна из тех, которые во множестве сновали по территории миссии. Утром, едва солнечные лучи нагревали почву, эти зверьки выбирались из своих нор и резвились в траве.

– Согласен, для начала и муха совсем неплохо, но это всего лишь насекомое, а не животное, и на ее примере нельзя сделать однозначных выводов, – сказал исследователь.