Отписка донского войскового атамана Логина Семёнова в приказ Казанского дворца (Крестьянская война. Т. 3. Док. 52. Между 25 апреля и 4 мая 1671 года) о том, что Яковлев со станицей в 76 человек везёт пленённого Разина в Москву: «По твоему великому государя указу и по грамоте ходили мы, холопи твои, всем войском вверх по Дону до Кагольника городка для вора и изменника Стеньки Разина с товарыщи. И божиего милостию и твоим великого государя счастьем Кагальник городок со всеми куренями сожгли, а ево Стенькиным старшинам по своему разсмотрению указ учинили. А те, государь, казаки, с ним, вором, сидели в Кагальнике поневоле, мы, холопи твои, и тем казаком наказание дали под смертной казнью и велели им селитца в ыном месте для того, чтоб иные впредь так не делали и не воровали б. А брата вора и изменника Стеньки Разина Фролка верховые атаманы и казаки, поймав, прислали нам в войску».

Позднее выяснилось, что Разин был взят 14 апреля. Как его брали – тут пишут кто во что горазд. «Европейский дневник, продолжение двадцать третье»: «21 мая из самой Москвы написали, что главарь мятежников Степан Разин был захвачен московитами, когда он навещал жену и детей в городе Кагальник. Казак Корнила Яковлев, узнавший от своих лазутчиков, сразу же окружил этот город и на следующий день совершил большую атаку. Когда она была отбита, он отправил из своего лагеря посланца к мятежнику и велел спросить, не хочет ли тот добровольно сдаться и сдать город. Посланца этого [Разин] велел сразу же казнить. Подобная жестокость, противоречащая законам всех народов, так возмутила [Яковлева], что тот начал новый, ещё более решительный штурм города, взял его силой, а упомянутого мятежника поместил на корабль и отправил к великому князю». Если это верно (за исключением корабля, конечно), то получается, что Разин жил в последнее время не в Кагальнике, а в Царицыне, а жену использовали как приманку – её ведь раньше то увезли в Черкасск. Наживин:

«– Степан, в последний раз говорю: повинись!.. – сказал громко Корнило. – Не проливай зря крови христианской... Поедем вместе в Москву, к великому государю, и ты сам скажешь ему, какие обиды искусили тебя на воровство... Брось – всё равно твоё дело проиграно...

Наступило напряжённое молчание. Степан, опустив саблю, повесил голову. Многие из его окружения в отчаянии бросили оружие. Он хмуро, как затравленный волк, вышел вперёд и с искажённым лицом отдал свою дорогую турецкую саблю Корниле. Алёшка Каторжный, уже на том берегу, торопливо уходил со своими к Камышинке, на вольную волюшку... Корнило моргнул казакам, и верёвки быстро и жёстко опутали всё тело Степана. Он не поднял глаз и тогда, когда подвели связанного Фролку». Костомаров: «Стенька мало верил таким убеждениям, но повиновался из отчаяния, потому что дело его было окончательно проиграно, а жизнью он не дорожил».

А. Н. Сахаров: «А дом тайно окружали домовитые казаки, подвигались со всех сторон, а потом разом кинулись в двери, ударили в окна, успел только Степан выстрелить раз, рубануть саблей по чьему то телу, как навалились на него со всех сторон, стали хватать за руки. Но ещё много силы было в Разине, двинул он плечами, посыпались казаки и тут же молча бросились снова на него, упали под ноги, сбили на пол. Крутился Степан между ними, кого кулаком доставал, кого ногой, но уже придавили его к полу, насели сверху и тут же резанули руки железным ужом, закрутили, связали...»

В общем, как ни странно, толкового рассказа о том, как же взяли Разина, не было. И только в 1688 году станичный атаман Осип Михайлов, участвовавший в деле, вспоминал (Крестьянская война. Т. 3. Док. 313), что Яковлев своего крёстного сына «дровяным и камышным сухим приметом в Кагальнике городке добыл: как де учали приходить блиско и примётывать дрова и сухой камыш к городовой стене, и он де, вор Стенька, увидя то, что вскоре тот городок зазжён будет, здався и из городка вышел».