Изменить размер шрифта - +

Велев ему остановиться в отдалении от  подъезда,  соплюшка  привела  себя  в
порядок, попросила зажечь свет. полюбовалась на себя в зеркальце:
   - Ну как, капитан, насчет невинности?
   - Сойдешь  -  бросил  он  неприязненно.  Теперь  она  глядела  совершенно
невинной  и  благонравной  школьницей  -  в  старые  времена,  повязав  алый
пионерский галстучек, ее вполне можно было выпускать  с  букетом  цветов  на
трибуну очередного съезда.
   - То-то, - сказала она удовлетворенно, звонко шлепнула по рукам кавалера.
- Убери лапы, я уже  в  образе...  Пошли?  Только  если  в  подъезде  лапать
полезешь - коленкой по яйцам  врежу,  сразу  предупреждаю.  Что  мне,  опять
красоту наводить? Пока, драйвер!
   Они вывалились из машины, пересмеиваясь и похохатывая, пошли к  подъезду.
Родион, вытащив из бардачка тряпку, распахнув все дверцы,  принялся  яростно
драить заднее сиденье, брезгливо передернувшись всем  телом,  когда  мякотью
большого пальца въехал в липкое пятно. Закурил и долго стоял на ветру, чтобы
машина проветрилась как следует. Машинально прикинул:  двадцать  с  грузина,
десятка с девушки в кожанке, двести пятьдесят от загулявшего сопляка,  минус
полсотни гаишнику... Совсем неплохо.
   От запаха так и не удалось избавиться, и он до половины приспустил стекло
со своей стороны, прибавил  газу.  Ехал  по  длинной,  неосвещенной  трассе,
ведущей из микрорайона Полярного к центру, где гаишники появлялись только  в
светлое время, так что можно было и поднажать.
   Человека,  шагнувшего  на  асфальт  от  бетонной   коробочки   автобусной
остановки, он заметил  издали.  Сбавил  скорость,  зорко  вглядываясь.  Нет,
один-одинешенек, никого рядом нет, и  никто  не  прячется  за  остановкой...
Место было не то чтобы криминогенное,  но  крайне  специфическое:  метрах  в
пятистах отсюда, в поле,  стояли  три  семиэтажки  -  бывшие  общежития  его
родного "Шантар-маша", с  полгода  назад  переданные  на  баланс  городу.  И
городские власти, по слезной просьбе УВД стремясь  разгрузить  переполненные
колонии, где уже нераз случались бунты, передали дома под новую зону  общего
режима.
   Родион, притормаживая, опустил руку в  левый  карман  куртки  и  стиснул;
газовый баллончик. Защита была слабенькая, но все же спасла  однажды,  когда
тот сопляк  попытался  накинуть  ему  на  шею  петлю  из  куска  телефонного
кабеля...
   Мужчина, подняв с асфальта  небольшую  сумку,  неторопливо  направился  к
правой передней дверце. Еще издали, осклабясь, крикнул:
   - Да не верти ты  башкой,  братила,  один  я  тут!  -  приоткрыв  дверцу,
просунул голову в маленькой черной кепке: - До жэдэ вокзала забросишь?
   - Садись, - мотнул головой Родион.
   Нежданный пассажир неторопливо устроился рядом  с  ним,  кинул  сумку  на
заднее сиденье. Родион покосился на него - коротко стриженный, худое лицо со
втянутыми щеками, скуластое и меченное  некоей  инакостью,  одет  неожиданно
прилично: и джинсы не из дешевых, и куртка гораздо лучше, хотя и  у  Родиона
не из дешевых, Ликин подарок на день рожденья.
Быстрый переход