|
.. Все зависит от железа в позвоночнике. Слабых гнут через колено и ставят раком... А слабость, доцент, вовсе не обязательно от мышцы зависит, не в том дело... - он вдруг хлопнул Родиона по боку. - Эй, притормози, возьму пойла в стекляшке... Машина остановилась в длинной полосе густой тени меж двумя далеко отстоящими друг от друга фонарями. Справа тянулись прокопченные кирпичные домишки довоенной постройки, слева лежал широкий пустырь, далеко впереди яркой полосой светился проспект Авиаторов. - Поехали. Головой не верти и соблюдай правила. Хвоста за нами не будет - эта сопля чуть под себя со страху не написяла, будь у нее там кнопка, давно бы поблизости "луноход" мотался... А твоего номера она не видела, я ж тебя нарочно тормознул, где потемнее. Ну, понял, как дела делаются? Хоть и мелочевка, зато спина ни на каплю не вспотела и ручек не натрудил... Так и надо жить, доцент, - что твое, то мое, а что мое, то не трожь. Страшно? - Не знаю, - честно сказал Родион, медленно выводя машину на проспект. - Ну, если так, может, ты еще и не совсем пропащий... - Он скупо глотнул из горлышка, завинтил пробку. - Ладно, лягу на полку, там и разговеюсь всерьез. Только, я тебя прошу, доцент, не тревожь ментовку. Себе хуже сделаешь. Меня через полчасика и след простынет, а тебя они с превеликой радостью законопатят для отчетности, верно тебе говорю. Сунут в пресс-хату, а там ты, чтоб очко начетверо не порвали, все ларьки, что на этом берегу бомбанули, на себя возьмешь... Усек? То, что мы с тобой провернули, на прокурорской фене отчего-то сурово именуется грабежом... Стой! Родион резко затормозил, машину увело вправо - покрышки, действительно, были лысые. Подрезавший его темно-вишневый "Чероки", нахально выкатившийся из переулка справа и не уступивший дорогу, как следовало бы, неспешно выехал на проспект, мяукнув клаксоном. За рулем, Родион рассмотрел, сидела совсем молодая девушка - ярко накрашенные губы, затемненные очки, надменно вздернутая головка. На них она и не взглянула - умчалась в сторону центра. - С-сучонка, - фыркнул чернявый. - Строит из себя. То ли дорогонькая подстилка, то ли папина дочка... Догоним? Вынем из тачки и ввалим за щеку, чтобы в следующий раз соблюдала правила движения? Ладно, доцент, я шучу - она ж тебя непременно опишет, а через тебя и на меня быстренько выйдут... Давай на вокзал, а то заболтался я с тобой. Еще несколько минут они молчали. У поворота к старому аэропорту торчал бело-синий гаишный "Москвич", но останавливать их не стали. Подстрекаемый непонятным ему самому чувством, Родион спросил: - И что же, вот так легко и проскакивает? - Не всегда, - серьезно ответил чернявый. - Далеко не всегда. Смотря как рассчитаешь и как провернешь. С киоском проще, с делом посерьезнее, соответственно, посложнее. Главное, просчитать все от и до. И заранее знать, что вешать на уши, если попадешься. - Ты же говорил, в пресс-хате все равно расколешься. |
