Благодаря и людям и судьбе,

         Ты тайным радостям узнала цену,

         Узнала свет: он ставит нам в измену

         Все радости… Измена льстит тебе.

         Стыдливости румянец невозвратный,

         Он улетел с младых твоих ланит —

         Так с юных роз Авроры луч бежит

         С их чистою душою ароматной.

         Но так и быть! в палящий летний зной

         Лестней для чувств, приманчивей для взгляда

         Смотреть, в тени, как в кисти винограда

         Сверкает кровь сквозь зелени густой.

    Не позднее 1829

Последний катаклизм

         Когда пробьет последний час природы,

         Состав частей разрушится земных:

         Все зримое опять покроют воды,

         И божий лик изобразится в них!

    Не позднее 1829

«Еще шумел веселый день…»

         Еще шумел веселый день,

         Толпами улица блистала,

         И облаков вечерних тень

         По светлым кровлям пролетала.

         И доносилися порой

         Все звуки жизни благодатной —

         И все в один сливалось строй,

         Стозвучный, шумный и невнятный.

         Весенней негой утомлен,

         Я впал в невольное забвенье;

         Не знаю, долог ли был сон,

         Но странно было пробужденье…

         Затих повсюду шум и гам,

         И воцарилося молчанье —

         Ходили тени по стенам

         И полусонное мерцанье…

         Украдкою в мое окно

         Глядело бледное светило,

         И мне казалось, что оно

         Мою дремоту сторожило.

         И мне казалось, что меня

         Какой-то миротворный гений

         Из пышно-золотого дня

         Увлек, незримый, в царство теней.