Уж звезды светлые взошли

         И тяготеющий над нами

         Небесный свод приподняли

         Своими влажными главами.

         Река воздушная полней

         Течет меж небом и землею,

         Грудь дышит легче и вольней,

         Освобожденная от зною.

         И сладкий трепет, как струя,

         По жилам пробежал природы,

         Как бы горячих ног ея

         Коснулись ключевые воды.

    Не позднее 1828

Видение

         Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,

         И в оный час явлений и чудес

         Живая колесница мирозданья

         Открыто катится в святилище небес.

         Тогда густеет ночь, как хаос на водах,

         Беспамятство, как Атлас, давит сушу;

         Лишь Музы девственную душу

         В пророческих тревожат боги снах!

    Не позднее первой половины 1829

Бессонница

         Часов однообразный бой,

         Томительная ночи повесть!

         Язык для всех равно чужой

         И внятный каждому, как совесть!

         Кто без тоски внимал из нас,

         Среди всемирного молчанья,

         Глухие времени стенанья,

         Пророчески-прощальный глас?

         Нам мнится: мир осиротелый

         Неотразимый Рок настиг —

         И мы, в борьбе, природой целой

         Покинуты на нас самих;

         И наша жизнь стоит пред нами,

         Как призрак, на краю земли,

         И с нашим веком и друзьями

         Бледнеет в сумрачной дали;

         И новое, младое племя

         Меж тем на солнце расцвело,

         А нас, друзья, и наше время

         Давно забвеньем занесло!

         Лишь изредка, обряд печальный

         Свершая в полуночный час,

         Металла голос погребальный

         Порой оплакивает нас!

    Не позднее 1829

Утро в горах

         Лазурь небесная смеется,

         Ночной омытая грозой,

         И между гор росисто вьется

         Долина светлой полосой.