А ты, надевши шапку-невидимку,

         Иди прямой дорогою к Кощею

         Бессмертному; в минуту он издохнет,

         Как скоро ты при нем яйцо раздавишь.

         Смотри лишь не забудь, когда назад

         Поедешь, взять и гусли-самогуды:

         Лишь их игрою только твой родитель

         Демьян Данилович и все его

         Заснувшее с ним вместе государство

         Пробуждены быть могут. Ну, теперь

         Прости, Иван-царевич; бог с тобою;

         Твой добрый конь найдет дорогу сам;

         Когда ж свершишь опасный подвиг свой,

         То и меня, старуху, помяни

         Не лихом, а добром». Иван-царевич,

         Простившись с Бабою Ягою, сел

         На доброго коня, перекрестился,

         По-молодецки свистнул, конь помчался,

         И скоро лес дремучий за Иваном —

         Царевичем пропал вдали, и скоро

         Мелькнуло впереди чертою синей

         На крае неба море Окиан.

         Вот прискакал и к морю Окиану

         Иван-царевич. Осмотрясь, он видит,

         Что у? моря лежит рыбачий невод

         И что в том неводе морская щука

         Трепещется. И вдруг ему та щука

         По-человечьи говорит: «Иван —

         Царевич, вынь из невода меня

         И в море брось; тебе я пригожуся».

         Иван-царевич тотчас просьбу щуки

         Исполнил, и она, хлестнув хвостом

         В знак благодарности, исчезла в море.

         А на море глядит Иван-царевич

         В недоумении; на самом крае,

         Где небо с ним как будто бы слилося,

         Он видит, длинной полосою остров

         Буян чернеет; он и недалек;

         Но кто туда перевезет? Вдруг конь

         Заговорил: «О чем, Иван-царевич,

         Задумался? О том ли, как добраться

         Нам до Буяна острова? Да что

         За трудность? Я тебе корабль; сиди

         На мне, да крепче за меня держись,

         Да не робей, и духом доплывем».