– О чем вы думаете, Евгений Александрович? – внезапно нарушила молчание княгиня.

– Вон о той тучке, – кивнул я в сторону неба. – Как бы нам не промокнуть. Да и ветерок подозрительный поднялся.

– Мы же рядом с берегом.

– А вы умеете плавать?

– Нет. – Лиза покраснела. – Мне запрещали купаться в речке.

– Это почему же? – удивился я.

– Когда мне исполнилось тринадцать, вся семья заболела дифтерией. – Княгиня резко закрыла зонтик. – Умерла моя сестра Мария. Потом – мать. Отец заключил морганатический брак с одной авантюристкой…

В лодке повисло тяжелое молчание. Я налег на весла. Гребу себе и гребу. Хочется княгине рассказать о себе и выговориться… Что же, послушаю.

– Нас с младшей сестрой отправили к бабушке, королеве Виктории. Там мы воспитывались очень строго. Об уроках плавания даже и мечтать не могли.

– Может, и к лучшему, – вставил я свои пять копеек. – Некоторые из них плохо заканчиваются.

Это я удачно повернул разговор. Елизавета тут же заинтересовалась спасением утопающих на Москва реке, и почти четверть часа я солировал с рассказом о том, как мы реанимировали учеников итальянца, да как его чуть не разорвала толпа…

Княгиня слушала очень внимательно, задавала дельные вопросы. И тут на нас упала первая капля дождя. Елизавета снова открыла зонтик, а я тут же повернул к лодочной станции. Благо было рядом. Несколько мощных взмахов веслами, и мы уже у мостков. Накинуть веревку на столбик, завязать. Пока я крепил наш «корабль», сильный порыв ветра вывернул зонтик Елизаветы в обратную сторону, она ойкнула. Я подхватил княгиню под локоть и под усиливающимся дождем потащил к лодочному павильону. Который, на удивление, был пуст.

Дифтерия, дифтерия… А ведь эта болезнь антибиотиками практически не лечится. Нужна вакцина. А еще антитоксинная сыворотка, которую вводят больным сразу, как появляются симптомы болезни. А ведь фон Беринг уже изобрел противодифтерийный анатоксин, я читал. Случись эта трагедия сейчас, семью Елизаветы могли бы спасти. Ладно, не будем о грустном.

– Мы… мы совсем с вами намокли.

Княгиня вытерла лицо платком. Потом поколебавшись, прошлась обратной стороной и по моим щекам.

Это была крайне необычная, волнующая ситуация. Мы стоим рядом, белое платье Елизаветы так намокло, что виден корсет под ним и все изгибы фигуры. Дыхание наше участилось, темы для разговора куда то все мигом испарились.

– Я… я впервые в таком… положении.

– Да и я тоже.

– Нам надо вызвать слуг.

– Сначала дождемся окончания дождя. Позвольте, я починю ваш зонт.

Ну вот, есть чем заняться.

* * *

Дожидаться ничего не пришлось. Мне уже кажется, что за великой княгиней наблюдение ведется круглосуточно. И пары минут не прошло, как с довольно таки притворным оханьем прилетели две служанки, закутали Елизавету в плед и тайными тропами, чтобы никто не увидел намокшую под дождем аристократку, увели переодеваться.

И мне скучать не дали, тихим призраком явился ливрейный лакей и повел меня в близстоящий павильон. Как он там называется? «Не чуй горя», так написано над входом. Хорошее название. И компания здесь собралась – одни мужчины. Во главе с хозяином.

– Ну вот, а мы вас только вспоминали, – с улыбкой встретил меня Сергей Александрович. – Особенно этот чудный напиток.