– Трудно? – поинтересовался я, сочувственно похлопывая по плечу.

– Очень! Особенно болят ноги. А ведь мне на вызовы, по этажам…

– Я начинал заниматься, когда травму спины еще не до конца залечил. И вот что вам скажу, Александр: ушу мне очень сильно помогло. Появились мышцы на спине, связочный аппарат укрепился. Сейчас просто летаю!

– Что ж… Верю вашему опыту. Потерплю. Слышал, что в цирке проводятся схватки между борцами и публикой. Со ставками. Ежели поупражняться подольше у Ли Хуаня, можно большие деньги заработать.

Я засмеялся:

– Вы сначала правила уточните. Может так оказаться, что удары запрещены, а разрешена только борьба в стойке и партере.

– Точно. – Винокуров сник.

И я решил его подбодрить:

– Кстати, готовьтесь принимать подстанцию в Рогожской слободе. Там заканчивается ремонт, Чириков уже закупает экипажи и лошадей.

– Как же так? Я совсем недавно в «Русском медике»! Есть врачи куда опытнее меня. Тот же господин Моровский.

– Подстанций будет шесть, – пожал я плечами. – Почти всем вам придется возглавить отделения и филиалы. Я предупреждал вас при приеме на работу. Может, некоторым даже в столице.

– Переезжать в Питер?

– А на оклад в пятьсот рублей?

– Неужели так много?

– Московская Дума выделяет средства на следующий год, – я тяжело вздохнул.

Ибо знал, что ни черта она пока не выделяет. Надо опять ехать, встречаться с Назаренко и прочими чиновниками из медицинского комитета Думы и МВД. Все перетягивают канат, отпихивают от себя поручение великого князя включить службу скорой помощи в бюджет города. Как раз по поговорке: «псари» меня не жалуют ни грамма.

* * *

В дверь заглянул Должиков.

– Евгений Александрович, жалобщик, буйный.

– Что ты там шепчешься? А ну пусти! – Секретаря отодвинул в сторону дюжий господин, по виду купец не из бедных.

И сделал он это легко, будто штору на окне поправил, хотя Должиков совсем не худосочен, килограммов девяносто есть.

– Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, – включил я самую сладкую из своих улыбок. Ошибочно, как оказалось.

– Что ты щеришься, сучий потрох?! Я вашу богадельню враз разнесу! Твари!

Я встал, хрустнул пальцами. Этого колобка я уделаю на раз два три. Но лучше поступить хитрее.

– Пойдемте.

– Куда? – опешил жалобщик.

– Наказывать виновных, куда же еще? Кого именно? – делано удивился я. – Расстреляем, и все.

– Да, точно! Убью гада!

– Фамилия его как? Сами понимаете, надо жалованье отменить, бумаги оформить. Все как полагается. По другому никак.

Ну вот, удивился. Уже хорошо. Можно начинать работать. Гуру нейролингвистического программирования учат, что чем быстрее и дальше сдвинешь собеседника из привычной колеи, тем проще внушить необходимое.

– Фамилие… не помню… – задумался жалобщик.

– А случилось что?

– Так приехали, дочерь, значит, задыхаться начала. Ентот говорит, обсмотреть надо. Я вышел, невдобно ж. Жена осталась. А потом и ее услали, уж не помню за чем. Вернулась жинка, а там этот охальник на дитятко навалился и сиськи ей жмакает! Вот таки дохтура тут у вас!

Тут я малость прифигел, но сумел сохранить покер фейс.

– А дальше?

– Степанида Саввична моя от такого дух чуть не испустила, а я хотел было сразу этого… так при нем хрен здоровый, не пустил. Фельшор. А я к вам, порядок надо навести!

Ну, примерно понятно.