Я заглянул к диспетчерам.

– Пеккала с кем из докторов сегодня?

– Горбунов, вторая бригада.

– Они на станции?

– Нет, на вызове… Ой, вот во двор заезжают. Я сейчас…

– Я сам.

В спорных ситуациях надо знать обе версии истории. Особенно если это касается подчиненных, потому что я своих защищать буду в любом случае, даже если они кругом неправы. После я сам накажу, но своей властью, а чужим нечего и пытаться. Мне этот купчина сто лет не нужен, и рассказ его малоинформативный. Какая такая нужда заставила доктора на глазах у кучи свидетелей чуть ли не насиловать пациентку? У Горбунова жена и трое детей, ему тридцать пять лет. Он за время работы видел огромное количество дам различной степени раздетости, так что молочные железы купеческой дочери вряд ли могли его привлечь. Да и рассматривать пациентку как сексуальный объект? Это по меньшей мере непрофессионально.

Из кареты выпрыгнул Пеккала, чуть не столкнувшись со мной.

– Стой, раз два, – скомандовал я. – Доктор где?

– Здесь я, Евгений Александрович, – донесся стон из кареты. – Встать не могу…

– Что случилось, Михаил Александрович?

Я залез внутрь экипажа. Горбунов лежал на боку, поджав колени к животу.

– Ишиас… проклятый… Прямо на вызове скрутило… Так неудобно, упал на пациентку, пришлось вот так на карачках дослушивать. А там пневмония крупозная, отвезли в Екатерининскую больницу… Родственники еще… конфликтные… Объяснить не получилось… Ох, подвел я вас, Евгений Александрович… Простите, ради бога… Я сейчас… Полежу, очухаюсь, доработаю потом… Как же, бригада без доктора…

Ну вот, пошевелиться не может, а туда же – полежу немного, доработаю. Да ему медаль надо дать, что вопреки собственному нездоровью работу не бросил, вызов обслужил.

– Урхо, зови Жигана, отнесите доктора домой. Найдите потом Федора Ильича, пусть зайдет ко мне, я расскажу, как сделать щит из досок. Скажи диспетчерам: если вызов будет, меня пусть зовут. Не стойте, работайте!

Я вернулся к купцу, который бегал по приемной, подобно зверю в клетке. И хорошо, адреналин быстрее сгорит.

– Нашли охальника? – налетел он на меня.

– Дочь ваша в Екатерининской больнице с воспалением легких. Наши медики ее туда доставили, – огорошил я его.

– Ой, Господи, – перекрестился купчина на образ святого Пантелеймона.

– А у доктора в спину вступило, разогнуться не мог, упал. Вон, привезли, ходить не может, – кивнул я на окно. – Просит прощения, что упал на вашу дочь.

– А я… грешным делом… Прости, господи… – Жалобщик снова осенил себя крестным знамением, поклонился иконе. – Прошу прощения, господин врач. Поеду я к доченьке моей.

И только когда он убежал, я сел на стул и начал дико ржать, представляя, как Горбунов лежит на больной, а Пеккала держит разгневанного отца семейства.

* * *

Попытки сделать подобие мешка Амбу у меня были. Аж одна штука. Вроде все просто: что то, выполняющее роль меха, трубка и сменная маска. Получилось дичайшее убожество, которое быстро, почти мгновенно, вышло из строя, да к тому же было крайне неудобным в использовании. Наверное, я техзадание немного не так поставил. Или исполнитель был не на высоте.

А мне ведь не «амбушка» нужна, которая годится исключительно для скоропомощных дел, а аппарат для искусственной вентиляции легких.