Он замолчал и отпустил мои пальцы. Маловато силенок всё таки.

– Я не ради благодарности это все делал – новый метод позволит вылечить других пациентов.

– Понимаю. Слышал и о другом вашем успехе. В госпитале только и говорят о переливании крови.

Хоть и занимал бывший министр отдельную палату, слухи, конечно, по клинике ходят. Причем в основном ножками медсестер – любят женщины языками почесать.

– Все прошло удачно, – покивал я. – Но есть трудности с хранением крови. Нужны холодильники, а по уму – специальные станции. Хранение в соответствующих условиях несколько продлит время, когда можно применять…

– Да, слышал про москвичей. В кои веки обошли столичных… Впрочем, продолжайте. Станции?

– Да. И при них – донорская служба. Люди приходят, сдают кровь. Ее консервируют и хранят. При нужде можно перевозить. Туда, где понадобится большое количество…

– За деньги сдают?

– И прочие льготы.

Манассеин задумался, постукивая пальцами по перекладине койки.

– Что же… ради такого дела я и Витте могу побеспокоить. Конечно, когда встану на ноги.

Я заулыбался. Если такой мастодонт политики, как Николай Авксентьевич начнет оказывать протекцию донорскому движению – дело считай в шляпе. И деньги найдутся, и помещения.

– Что самое срочное в вопросе переливания крови?

– Холодильники на аммиаке. Делает их американская фирма Домелре. Я уже узнавал – могут держать температуру от двух до шести градусов по Цельсию. Как раз то, что нам надо.

– Первые агрегаты велю закупить за свой счет, – твердо произнес бывший министр. – Привезут прямо сюда, к Николаю Васильевичу.

– Тут же есть смысл открыть и первую станцию переливания крови в стране, – кивнул я. – Очень бы помогло делу, если кто то из высших чиновников при репортерах сдал свою кровь.

Манассеин внимательно на меня посмотрел, вздохнул:

– Поговорю с Его Императорским величеством. Он очень любит все передовое. Только узнает, что кровь можно запасать впрок, да еще и для армии и флота – даже просить не придется.

Это было гораздо больше, чем я ожидал. Если Николай сдаст кровь и про это напишут в газетах – на улицах будут стоять очереди из желающих. Огромный пинок для донорского движения!

Глава 14

Судьба явно была к нам благосклонна. Ничего с первым пациентом, перенесшим, опять же, первую в истории гемотрансфузию, не случилось. Порозовел даже. Но вот когда я Николаю Васильевичу рассказал, что надо делать и почему, он за голову схватился. И тут же упросил меня провести занятие с врачами о подводных и надводных камнях процесса. Каюсь, не хотел, но пришлось.

Собралось много народу, человек сто, наверное. Даже не думал, что в институте у Склифосовского сколько врачей. Впрочем, там и приглашенные специалисты могли затесаться, не спрашивал. Мероприятие бесплатное, секретов никаких излагать не планировал, так что даже если конюх вдруг решит послушать, не вижу препятствий.

Наверное, это было мое лучшее публичное выступление в обеих жизнях. Я пел соловьем, льстил и угрожал. Живописуемые страшилки могли бы поразить даже Стивена Кинга на пару с Говардом Лавкрафтом. Рассказывал и показывал, сначала для учащихся коррекционных школ для умственно отсталых, буквально на пальцах, потом, для желающих просветиться, с аргументацией. Доску в аудитории пришлось обновлять трижды. Рядом стоял и давил авторитетом целый тайный советник Склифосовский. Карандашные грифели скрипели, страницы блокнотов шуршали. Николай Васильевич обязался лично провести опрос.