Набрал двадцать миллилитров в шприц, сжал его в кулаке, чтобы раствор согрелся, и велел пациенту:

– Пах освободите.

– Зачем? – сил удивиться у немца хватило.

– Не бойтесь, отрезать ничего не буду. Быстрее!

Подействовало. Можно подумать, в его паху что то такое выдающееся есть, чего я не видел никогда. Некоторые пациенты почему то считают, что у доктора одна только радость в жизни – посмотреть на кусочек их кожного покрова, обычно прикрытый одеждой. Возможно, такие в природе и есть, но я не встречал.

Про блокаду семенного канатика я помнил. Была у нас преподша по урологии, довольно пожилая дама, которая получила медицинское образование в Виннице. Оказалось, что город этот славен не только мавзолеем Николая Ивановича Пирогова, но и великим урологом Моисеем Юльевичем Лориным Эпштейном. Судя по придыханию, с которым дама вещала о своем учителе по поводу и без, поразил он ее не только научными достижениями. Почему до такой простой и эффективной вещи не додумались до него, не знаю. И хоть приходилось мне ее делать только однажды в жизни, и этого хватило, чтобы получить нужный навык. Не бином Ньютона.

Так, перчаточки – и пациенту хорошо, и мне приятнее. Обработаем спиртиком и руки, и место инъекции, и приступим. Болит справа, значит, фиксирую пальцами левой кисти семенной канатик с нужной стороны, и предупреждаю:

– Сейчас будет укол. Вы кокаин как переносите?

– Не употребляю, – проблеял больной.

– У дантиста лечились?

– А, да, – дошло до него.

Видать, думал, что я сейчас начну ему всё обсыпать там чистым коксом? Наивный, с того количества, что я введу, кайф получить очень трудно.

Ну, с богом. В оригинальном рецепте участвовало бы миллилитров пятьдесят полупроцентного новокаина. У меня вдвое меньше местного аналога. Если что, потом еще немного добавлю. Тут лучше не торопиться.

После того, как больному полегчало и он порозовел, я настоял, чтобы вызвали экипаж и «фехтовальщика», который оказался Гансом Хоффманом, банкиром из Кельна – отправили в местную больницу. Но тот вцепился, как клещ – умоляя сопроводить. Даже лопатник достал, а оттуда целую пачку денег. От такого напора я опешил, согласился, вернув деньги обратно в карман Хоффмана. Взял только визитную карточку. Так, на всякий случай.

В приемном покое больнице святой Терезы было пусто. За окном капал дождь, а я все ждал дежурного доктора. А его все не было и не было. Слегка «захмелевший» от кокса Ганса рассказывал историю своей жизни, я слушал вполуха. По всему выходило, что сначала шли Ротшильды, потом Рокфеллеры и сразу после них, с бронзовыми медалями третьего места шли Хоффманы из Кельна. Владельцы банка Варбург унд Кельн. Всякие Фуггеры и Вельзеры даже рядом не стояли. Наверное, анестетик всё таки ударил по голове.

Внимал всему этому я вполуха, потому что за стойкой регистрации, краснея и поглядывая на настенные часы стояла невысокая рыжеволосая девушка с необычными зелеными глазами. Которыми она «постреливала» в мою сторону. Ее звали Агнесс и она была приемной медсестрой, на которую я сразу вывалил все свои медицинские манипуляции с «номером три» мирового банковского рейтинга. Чем вызвал, если не шок, то уважительные взгляды. Которые продолжились, пока мы ждали дежурного врача. А его все не было и не было, действие наркотика начало проходить, Хоффман опять побледнел, начал постанывать. И что делать? Опять колоть? А если сердечко сбойнет? Меня тут полиция прямо и примет. Хотя бы за то, что занимаюсь медицинскими манипуляциями без лицензии. Похоже, конкремент сдвинулся. Может, от тряски, или просто так.