– Я готов оплатить их услуги, – влез я в паузу.

– Рано пока об этом, – отмахнулся Пороховщиков. – Хочу предупредить: гарантом сделки я выступить не смогу. Сами. И только потому, что это не мое дело. Вот задумаете строить что то, обращайтесь. Лучшие условия предоставлю.

– Я и на такую помощь не рассчитывал, если честно.

– Ну, я рад разочаровать вас в этом, – наконец улыбнулся мой визави и, попрощавшись, ушел.

* * *

– Женя, о каком лекарстве шла речь? – Вика приступила к допросу, едва за Пороховщиковым закрылась дверь. – Ты мне ничего не говорил.

– Не готово еще, потому и молчал. Дал немного денег студентам, они по моей просьбе выделили вещество, проводят опыты. Вот когда удастся довести до ума, тогда и новость получилась бы.

– Ты что то скрываешь!

Ого, такое мне не очень нравится. Мы даже не женаты, а девушка требует отчета. Надо бы аккуратненько ее с этого пагубного для отношений пути свести.

– Никаких тайн! – Я поднял руки в традиционном мужском жесте «сдаюсь на милость победительницы». – Не было смысла рассказывать. Вот представь: я бы прожужжал тебе все уши, какое великолепное лекарство придумал, да как хорошо будет, когда его запустят в производство. А потом – пшик. Ничего не получилось. И получил бы я таким образом репутацию пустозвона. А я слишком дорожу нашими отношениями, чтобы допустить такое. Тем более когда на горизонте маячит знакомый нам прокурор.

Я засмеялся, Вика – тоже. Потом девушка задумалась, даже начала кусать краешек карандаша.

Эх, милая, у меня стаж семейной жизни, в том числе и не очень удачной… Да ты живешь меньше! А уж такие обвинения… Третий класс, вторая четверть.

– Может, чай поставить? – прервала паузу Вика, переводя разговор на бытовую тему.

– Нет, мне сейчас к пациентке надо, – отказался я. – Вернусь часа через два, наверное. Или даже позже. Так что пусть Кузьма тут уберется, и закрывайте. Нечего тебе мерзнуть, сегодня приема не будет.

* * *

Дверь у Бестужевой открыла служанка. Пожилая, приземистая, с широким некрасивым лицом, да еще и косолапящая, что выяснилось, когда она меня к хозяйке в комнату провожала. Мне, впрочем, тоже похвастать можно алкоголиком неряхой. Взвода смазливых горничных, возглавляемых дворецким, в наличии пока нет. Некогда завести.

Антонина Григорьевна встретила меня в полумраке. Сидела, как призрак, в углу, в тени. Навстречу не поднялась. Да что там, даже на мое приветствие едва головой кивнула. Недовольна, наверное. Ожидала, что все брошу и начну заниматься ее вопросом? Ладно, эмоции пациентов – не самое главное, что должно беспокоить врача.

– Я, госпожа Бестужева, с новостями, – начал я.

– Хорошими ли? – Голос у нее поглуше стал. Или просто не разговаривает почти? Сидит тут совой в углу и жалеет себя?

– Можно сказать и так. Я выяснил, кто лучший специалист по дефектной хирургии в России. Получил рекомендации к нему от авторитетных врачей. Вы можете связаться с доктором Волковичем в Киеве и согласовать время операции и прочие подробности. Вот адрес. – Я положил на край стола картонный прямоугольник. – Рекомендации от доктора Боброва из Московского университета.

Получить сведения о специалисте, а плюсом рекомендацию, чтобы там не тягомотили, было делом простым. Сан Алексеич был в полном восторге от техники сердечно легочной реанимации и в такой малости отказать не мог. Ничего, то ли еще будет на операции!

– Благодарю вас, – будто нехотя сказала Бестужева. – Но я так и не получила ответа на вопрос: а дальше что? Сейчас подлатают, а через год еще где нибудь кусок отвалится.