Затык случился только в момент, когда мы вернулись обратно в офис Якова, и я выложил заявки на патенты и привилегии.

– Увы, привилегия на лекарство действует шесть лет и не продлевается. – Маргаров говорил на русском чисто, лишь изредка прорывался малозаметный гортанный акцент в речи. – За рубежом везде срок действия ограничен датой окончания действия по первому патенту.

Тут то я окончательно и осознал, что без своего производства лекарств не обойтись. Не будут денежки сами капать за стрептоцид, воротник Шанца, петлю Глиссона… Передерут и не поморщатся.

– Вы хотите запатентовать… суп?! – Яков добрался до заявки с похлебкой Моро, глаза у него полезли на лоб. Стряпчий схватил очки, начал читать бумаги по второму кругу.

– Это такое лекарство, которое останавливает диарею. – Я повернулся к удивленной вдове. – Планирую его презентовать на съезде докторов вскоре. Как раз соберутся главные врачи больниц…

– Разве привилегию уже успеют зарегистрировать так быстро? – Елена Константиновна повернулась к стряпчему.

– Это не важно с, – отмахнулся Яков Иванович. – Главное – дата подачи. Если приоритет за… – стряпчий посмотрел в бумагах, – …за «Русским медиком», то потом платежи за привилегию начислят с момента регистрации. Конечно, ежели больницы будут сообщать в медицинский департамент МВД о варке подобных супов.

Судя по хмыканию Маргарова я понял, что он в это не особо верит. Да и я тоже не надеялся.

– Рецепт супа я отдам бесплатно или за символическую стоимость. В одну копейку. Тут главное заявить о себе, обратить внимание.

– Ну, может, и сработает, – пожал плечами стряпчий. – С вас двадцать шесть рублей. Начну работу прямо сегодня.

Я расплатился, получил квитанцию. Попросил сделать заверенные копии всех документов – их я собирался показать Бубнову из врачебной комиссии Думы. Одно дело, если я к нему приду просто с запиской от Сеченова. Другое дело, когда у меня уже почти готовое юридическое лицо. Получить на «Русского медика» лицензию – и вперед, открывать пункты скорой по всей Москве. Это я, конечно, наполеоновские планы себе настроил, не факт, что частную скорую вообще разрешат. С другой стороны, частные больницы же есть и успешно работают…

– …замужество Виктории…

– Простите, что?

Пока мы ждали в соседнем кабинете копий, Елена Константиновна завела со мной какой то разговор про замужество, и я, погруженный в высший врачебный астрал, пропустил самое главное.

– Говорю, Хрунов к Виктории свататься будет. Уж и цветами завалил, подарок на Новый год – браслет с агатами – подарил…

Ого… А я что подарил? Ни че го. Я почувствовал, как краснею, встал, подошел к окну. На улицы сани сцепились оглоблями, хрипели лошади, возчики, по виду обычные крестьяне, пошли в рукопашную. Эх, раззудись, плечо, размахнись, рука. И где городовой? Нет его!

А Вика мне даже ничего не сказала!

– Так а в чем ваш вопрос, Елена Константиновна? – Я вернулся к вдове.

– Хрунов – человек почтенный, свой дом в Алтуфьево, капитал пять тысяч рублей. Должность хорошая, глядишь, в судьи выйдет. Вот думаю, отдавать дочь или нет? – Вдова тяжело вздохнула. Не похоже, что мнение Вики ее интересует.

– Что же сама Виктория Августовна думает? – полюбопытствовал я.