|
Тот почти наверняка не ответит. Вместо этого Ребус занялся делом Зоуи Беддоус, материалы которого были разложены на столе. Он знал, что ему придется перечитывать все заново, каждую строчку. Он был абсолютно уверен, что ничего о Зоуи и ее «друзьях» там нет. Если кто-то из них и допрашивался, то их отношение к исчезновению Зоуи нигде не было отмечено. Лень или деликатность следователей? Они представляли, что бы сделала из этого пресса: выдумала историю, исказила факты, продала публике совершенно другую версию. А Зоуи Беддоус оплакивали бы чуть меньше. Ребус сталкивался с такими делами десятки раз. Проститутки «сами напрашивались», «подвергали себя опасности»; любой, кто ведет беспорядочную жизнь, заслуживает меньшего сожаления, чем основная масса читателей газеты — тех, у кого семьи и надежная работа, кто упивается этими подробностями за чужой счет.
Ребус пришел к выводу, что столкнулся с чьим-то сознательным решением исключить из дела всякие поводы для спекуляций. Что создавало проблемы для того, кто заново открывал глухаря: в деле не была отражена вся история. Он хотел было снова позвонить Кену Лохрину, но потом решил, что это терпит. Вместо Кена он позвонил Кларк. Она ответила вопросом: — Что? — Я вот о чем подумал, — сказал Ребус. — Все материалы у меня дома. Они рассортированы и прикноплены к стене. Может, удобнее будет работать отсюда? — Джон, это полицейское расследование, а не досуг. Дела нужно принести в участок. — Ясно. — Ему пришел вызов, и он посмотрел на дисплей. — Буду у тебя через час, — пообещал он Кларк, а затем ответил Дэниелу Коуэну: — Ребус слушает. — Джон, мне это не нравится, совсем не нравится. — Что, звонил старший инспектор Пейдж? — Если это глухарь, им должен заниматься наш отдел. Ты обязан находиться здесь. — Поверьте, сэр, если бы речь шла обо мне… — Эта твоя болтовня, Джон, дерьмо собачье. Ты так подлизываешься к шишкам? — Я командный игрок, сэр… спросите Блисса и Робисон, они за меня поручатся. — Не тех обхаживаешь. Не забудь, о чем я говорил: без моего одобрения ты останешься на пенсии. — Но я ни о чем так не мечтал, как о твоем одобрении, Дэнни… Голос Коуэна возвышался до визга, когда Ребус отключился.
7
— Вы не можете просто взять и войти. Стояло утро, и девице в форме, сидевшей за столом в приемной участка на Гейфилд-сквер, не понравился вид Ребуса. Тот заслуживал некоторого сочувствия: глаза, вероятно, были красные, чистую рубашку он не нашел, а лезвие бритвы давно пора было заменить. Он показал ей документы и ждал, когда его пропустят через запертую дверь, ведущую на лестницу. — К кому вы идете? — Я прикомандирован к криминальному отделу. — На карточке написано совсем другое. Ребус подался к ней так, что чуть не уперся лицом в плексигласовую перегородку. — У нас с вами каждое утро так будет? — Он ко мне, Джулиет, — вмешалась Шивон Кларк, выходя из боковой двери. — Могла бы привыкнуть к его страшной роже. — Он должен зарегистрироваться как посетитель. Тогда я выдам ему беджик. Кларк уставилась на девицу: — Ты серьезно? Я спрашиваю, Джулиет, ты это серьезно? Он прикреплен к делу Маккай до особого распоряжения. — Тогда меня должны были предупредить. — Значит, кто-то прошляпил — должно же это когда-то случиться? — Я здесь, если что, — напомнил Ребус, чувствуя себя вне игры. |
