Люк в дне опоры был открыт, и через затопляемую камеру батискафа мы спустились в металлический шар. Я принял все меры предосторожности, чтобы обезопасить свое больное плечо, когда пролезал по изгибавшемуся почти под прямым углом проходу, ведущему в обсервационную камеру. Это путешествие оказалось сущим адом. Я включил верхний свет и отошел к распределительным электрическим коробкам, предоставив Вайленду возможность тщательно задраить люк затопляемой камеры. Через полминуты он вполз в обсервационную камеру, захлопнув за собой тяжелую круглую дверь.

Вайленд и Ройал были поражены обилием и переплетением проводов, идущих из распределительных коробок. Их также должна была поразить скорость, с которой я, едва сверяясь с записями, снова поставил все на свои места. К счастью, коробки располагались как раз на уровне пояса, а выше моя левая рука подниматься не могла и сгибалась только в локте.

Закрепив последний провод и закрыв крышки распределительных коробок, я начал проверять цепи. Вайленд наблюдал за мной с безразличным видом.

Ройал также смотрел на меня. Его лицо, обычно ничего не выражавшее, ничем не отличалось от лица сфинкса из Гизы. Меня не трогало нетерпение Вайленда — я тоже сидел в этом батискафе и у меня не было желания испытывать судьбу. Включив реостаты управления электродвигателями, я повернулся к Вайленду и показал на пару светящихся циферблатов:

— Двигатели. Здесь их не услышишь, но работают они нормально. Готовы к путешествию?

— Да, — он облизнул губы, — готовы.

Я кивнул, открыл клапан, чтобы затопить входную камеру, и указал на микрофон, который лежал на небольшой полочке на уровне головы между Ройалом и мной, после чего повернул настенный выключатель в положение «Включено»:

— Не желаете дать команду выпустить воздух из удерживающего кольца?

Он кивнул, дал необходимые указания и положил микрофон на полочку. Я повернул выключатель и стал ждать.

Батискаф, плавно покачиваясь, опускался под углом три-четыре градуса.

— Мы оторвались от опоры, — сказал я Вайленду. Включив прожектор, я направил луч света вниз. Через иллюминатор в полу было видно, что песчаное дно находится примерно в одной морской сажени под нами. — Быстро давайте направление. Я не хочу зарыться здесь.

— Прямо вперед.

Я дал электродвигателям средний ход и установил рули глубины на всплытие. Это мало что дало — дифферент на корму был не более двух градусов. В отличие от рулей направления рули глубины на батискафе выполняли второстепенные функции и лишь очень незначительно влияли на направление движения. Они использовались только при погружении и всплытии.

Я медленно дал полный ход.

— Идем строго на зюйд-вест, — сказал Вайленд, сверяясь с клочком бумаги, который достал из кармана. — Курс двести двадцать два.

— Истинный?

— Что ты имеешь в виду под «истинным»? — сердито спросил он. Теперь, когда он находился в батискафе, который являлся для него постоянным источником опасности, мой вопрос Вайленду совсем не понравился. Возможно, клаустрофобия, подумал я.

— Это истинное направление или по этому компасу? — переспросил я спокойно.

— По этому компасу.

— Поправка на девиацию сделана? Он снова посмотрел на листок.

— Да.