Они явно читали книги по этикету: лакей и дворецкий точно знали, что делать. Лакей принес напитки, а дворецкий обнес ими присутствовавших. Он предложил девушке «шерри», каждому из четырех мужчин, подчеркнуто обойдя «наркоту», виски и остановился передо мной. Я посмотрел на его волосатые запястья, затем на его перебитый нос, затем на генерала. Генерал кивнул, поэтому я посмотрел на серебряный поднос. Гордость говорила «нет», а великолепный аромат янтарной жидкости, налитой из треугольной бутылки, говорил «да», но гордости пришлось выдержать голод, мокрую одежду и побои, поэтому аромат победил. Я взял стакан и глянул через него на генерала: Последний стаканчик для осужденного, да, генерал?

– Пока не осужденного. – Он поднял свой стакан. – Ваше здоровье, Толбот.

– Очень остроумно, – насмешливо произнес я. – Как это делается во Флориде, генерал? Травят цианидом или поджаривают на стульчике?

– Ваше здоровье, – повторил он. – Вы не осуждены и, может быть, никогда не будете осуждены. У меня к вам предложение, Толбот.

Я осторожно опустился на стул. Ботинок Валентино, должно быть, повредил какой‑то нерв, и мышца бедра непроизвольно дергалась. Я показал на газеты:

– Я так понимаю, что вы читали газеты, генерал, в курсе всего, что случилось сегодня, и знаете обо мне все. Какое предложение может сделать такой человек, как вы, такому человеку, как я?

– Весьма привлекательное. В обмен на маленькую услугу, которую, я надеюсь, вы мне окажете, предлагаю вам жизнь.

– Достаточно хорошее предложение. А что это за маленькая услуга, генерал?

– Сейчас я не могу сказать вам об этом – сообщу, скажем, через тридцать шесть часов. Как вы считаете, Вайленд?

– Думаю, к тому времени мы все узнаем, – огласился Вайленд.

Всякий раз, когда я смотрел на него, он все меньше и меньше напоминал инженера. Затянувшись своей «Короной», он глянул на меня:

– Ты принимаешь предложение генерала?

– Не придуривайтссь. Что еще мне остается?! А что будет после работы, какой бы она ни была?

– Вам дадут все бумаги и паспорт и отправят в какую‑нибудь латиноамериканскую страну, где вам нечего будет бояться, – ответил генерал. – У меня есть связи.

Черта с два получу я бумаги и отправлюсь в Латинскую Америку. Я получу пару бетонных блоков и отправлюсь прямиком на дно Мексиканского залива.

– А если я не соглашусь, то тогда, конечно...

– Если ты не согласишься, то всех присутствующих здесь обуяет высокое чувство гражданской ответственности, и они передадут тебя копам", язвительно прервал меня Яблонски. – Все попахивает царством небесным.

Зачем ты нужен генералу? Он может нанять практически любого человека. И главное, зачем ему убийца в бегах? Чем, черт возьми, ты можешь быть ему полезен? Зачем ему помогать разыскиваемому убийце избежать наказания? – Он задумчиво отхлебнул виски. – Генерал Блэр Рутвен, высоконравственный столп общества Новой Англии, самый известный после Рокфеллеров благотворитель с высочайшими помыслами. Нет, это воняет. Вы плывете по какой‑то темной и грязной воде, генерал. Очень темной и очень грязной. И гребете, утонув в пей по уши. Бог знает, какова ваша ставка в этой игре. Она должна быть фантастической. – Он покачал головой. – Никогда в это не поверил бы.

– Я еще ни разу в жизни сознательно и без принуждения не совершил ничего дурного, – твердо заявил генерал.

– Боже! – воскликнул Яблонски.