— А у кого сейчас есть деньги, чтобы давать их взаймы? — мрачно осведомился Квоут. — Для большинства людей зима и так будет голодная. А после третьего побора Бентли придется всей семьей спать под одним одеялом и питаться семенным зерном еще до того, как стает снег. Это если они сумеют сохранить хотя бы свой дом…

Трактирщик посмотрел на свои руки, лежащие на столе, и, похоже, удивился, увидев, что одна из них сжата в кулак. Он медленно разжал ее и положил обе ладони на стол. Потом взглянул на Хрониста и печально улыбнулся.

— А ты знаешь, что я никогда в жизни не платил налогов до того, как поселился здесь? Эдема ведь, как правило, не владеют никакой собственностью.

Он жестом обвел трактир.

— Я даже не подозревал, как это бесит! Какой-то самодовольный ублюдок с конторской книгой приезжает к тебе в городок и заставляет платить за привилегию чем-то владеть!

Квоут дал знак Хронисту, чтобы тот снова взялся за перо.

— Теперь-то я, конечно, знаю, почем фунт лиха. Я знаю, какие темные побуждения заставляют людей устраивать засады у дорог и убивать сборщиков налогов, бросая вызов королю.

ГЛАВА 86

РАЗБИТАЯ ДОРОГА

Мы завершили поиски к северу от королевского тракта и перешли на его южную сторону. Зачастую единственным примечательным событием за весь день становились истории, которые мы рассказывали вечерами у костра. Истории об Орене Велсайтере, Ланиэль Вновь Юной и Иллиене. Истории о находчивых свинопасах и удачливых сыновьях лудильщиков. Истории о демонах и феях, о загадках и курганных жителях.

Эдема руэ знают все истории на свете, а я — эдема до мозга костей. Когда я был маленьким, мои родители каждый вечер рассказывали у костра истории. Я видел истории в пантомимах, слышал их в песнях, разыгрывал их на сцене.

После всего этого неудивительно, что я знал все те истории, которые рассказывали по вечерам Дедан, Геспе и Мартен. Не во всех подробностях, но основной костяк знал. Как пойдет дело и чем все закончится.

Поймите меня правильно. Они мне все равно нравились. Истории не обязательно быть новой, чтобы порадовать тебя. Одни истории — все равно что старые друзья. Другие — привычны и надежны, как хлеб.

И все равно история, которой я не слышал прежде, была для меня редкой драгоценностью. И вот, после того как мы провели двадцать дней, обшаривая Эльд, я наконец был вознагражден такой историей.

* * *

— Давным-давно, далеко-далеко отсюда, — начала Геспе, когда все мы расселись у костра после ужина, — жил да был на свете мальчик по имени Джакс, который влюбился в луну.

Джакс был странный мальчик. Задумчивый. Одинокий. Жил он в старом доме в конце разбитой дороги. Он…

— Как ты сказала? — перебил ее Дедан. — Разбитой дороги?

Геспе поджала губы. Не то чтобы она помрачнела, но лицо у нее сделалось такое, словно она припрятала обиду, на тот случай, если вдруг та срочно понадобится.

— Именно так. Разбитой дороги. Так рассказывала мне эту историю мама, когда я была маленькая. Я ее раз сто слышала.

Сначала казалось, что Дедан вот-вот задаст еще один вопрос. Но вместо этого он проявил редкое благоразумие и только кивнул.

Геспе нехотя отложила обиду на другой случай. Опустила глаза, нахмурила брови, беззвучно пошевелила губами, потом кивнула и продолжила.

* * *

— Все, кто встречал Джакса, сразу понимали, что он не такой, как другие. Он не играл в игры. Не носился там и сям, влипая в неприятности. И никогда не смеялся.

Некоторые говорили: «Ну а что вы хотите от мальчишки, который живет один в старом доме в конце разбитой дороги?» Некоторые говорили, что вся беда в том, что у него никогда не было родителей.