Граф Саамат устало улыбнулся, когда услышал крик младенца. Он не видел момента рождения, ушёл сразу же после того, как оказал посильную помощь.

Повитуха сообщила, что королева спит: ей дали снотворного, и сердечно поблагодарила:

— Без вас, милорд, не знаю, как бы дело обернулось! А так кровотечение прошло, и младенчик сразу пошёл.

Магистр магии рассеянно кивнул и перенёсся к себе — безумно хотелось спать.

Лючия исподлобья смотрела на допрашивавшего её офицера Белой стражи. Руки и ноги сковывали специальные антимагические браслеты, переломанная пополам волшебная палочка валялась на столе. Видящий уже просмотрел воспоминания магини и пересказывал их белому стражнику.

Шардаш примостился на табурете в углу. Он успел поспать — пару часов, но этого хватило, — и теперь прислушивался к словам Видящего: вдруг Лючия каким-то образом наведёт на след похитителя Мериам. Шардаш не переставал думать о супруге, волновался, как она, жива ли. И тут, и там речь шла о демоне или духе демона, вряд ли в Лаксене расплодилось много неприкаянных душ.

— Значит, вы соблазнили лорда Дария Намесция, чтобы подобраться к его величеству королю Страдену? — офицер Белой стражи оторвался от бумаг и поднял глаза на Лючию. — Кто приказал вам?

— Я ничего не скажу, — скривилась блондинка. — Мелкие людишки, вы ничто перед могуществом демонов. Падите ниц и молитесь!

В зрачках плескалось столько злобы, что Лючия походила на тёмную. По сути, обращённые маги переставали быть людьми, становились другими существами — на границе двух рас. Они теряли собственную волю, былые привычки, резко менялся характер, иногда даже внешность. Вот и знавшие Лючию подтверждали: между этим существом и прежней улыбчивой девушкой лежала пропасть.

Обращённые отличались повышенной агрессивностью и ненавистью к всему живому. Они мечтали о власти и, не получив конкретного приказа от демона, нередко становились проклятием целых провинций, а то и всей страны. Сила их возрастала в геометрической прогрессии, жизненная энергия тоже увеличивалась. Так же обращенные становились менее восприимчивы к боли. Ходило немало рассказов о том, как им подобные продолжали сражаться с отрубленными руками.

Становились обращёнными после встречи с демонами либо в ходе специально проведённого ритуала над умирающим человеком, либо в результате неполного переселения души обитателя Лунного мира, по сути после того же ритуала, но в упрощённой форме. Сущность демона проникала в сознание, подминала его под себя, уничтожая ненужные куски, меняла часть ауры, устанавливала особую печать подчинения и уходила. Через пару дней маг терял индивидуальность, становился рабом демона. Необнаруженный, он мог годами вести двойную жизнь, пока кому-нибудь не приходило в голову взглянуть на ауру — из прозрачной и ровной она превращалась в рваную с тонким черничным кантом.

Если в случае перерождённого духа определитель полыхал алым, то на обращённых реагировал оранжевым свечением.

Савертину повезло: дух демона не потревожил сознания, а всего лишь временно занял тело, не обрывая связи с душой. Обращённые такую связь теряли, получая взамен новую, сотканную тёмным.

Если бы кто-то вздумал рассматривать ауру Хлодия в период, общения с демоном, то увидел бы, что она двойная, одна заключена в другую.

Не все обращённые убивали, но у всех стирались человеческие нормы морали. Вылечить их не могли, поэтому отлавливали и уничтожали.

Маги сходились в одном — самостоятельные обращённые опаснее подвластных, то есть выполняющих волю демона. Они действовали по одному только им ведомому плану.

К счастью, Лючия принадлежала к первому типу обращённых. Сущность свою изменила полгода назад после общения с душой демона. Обрывки воспоминаний выявили, что Лючия стала случайной жертвой — демона интересовал её друг, она же просто оказалась рядом.