|
- Я была очень больна, - сказала она. - Я знаю, барышня, - ответил он, приложив руку к сердцу. Ему захотелось сказать что-нибудь приятное, развеселить девочку какой-нибудь шуткой. - Здоровье у вас малость отдохнуло. Теперь - оно так и загудит. Жанна снова набрала пригоршню камешков. Тогда, довольный собою, смеясь молчаливым смехом, растягивавшим его рот от уха до уха, Зефирен вновь принялся изо всей силы работать граблями. Они врезались в гравий с размеренным резким звуком. Через несколько минут, видя, что Жанна, счастливая и спокойная, поглощена игрой, Розали шаг за шагом отошла от нее, словно ее притягивал скрип грабель. Зефирен работал по ту сторону лужайки, на самом припеке. - Ты потеешь, как вол, - прошептала она. - Сними же шинель. Барышня не обидится, будь покоен. Он снял шинель и повесил ее на сучок. Его красные штаны, перетянутые ремешком, доходили ему выше пояса, жесткая рубаха из грубого небеленого холста, прихваченная у шеи форменным галстуком, топорщилась, - от этого он казался еще круглее. Самодовольно покачиваясь, он засучил рукава, желая лишний раз показать Розали два пылающих сердца, он дал их вытатуировать себе в полку; под ними был девиз: "Навсегда". - Ты ходил утром к обедне? - спросила Розали. Она каждое воскресенье подвергала его этому допросу. - К обедне... к обедне... - повторил он, усмехаясь. Красные уши оттопыривались от коротко остриженной головы, вся его маленькая круглая особа выражала собой величайшую насмешливость. - Само собой, ходил, - сказал он наконец. - Врешь, - напустилась на него Розали. - Вижу, что врешь: у тебя кончик носа шевелится... Эх, Зефирен, ты пошел по дурной дорожке. У тебя уже и веры-то нет... Берегись! Вместо ответа он развязным жестом попытался взять ее за талию. Но она приняла возмущенный вид. - Ты у меня опять шинель наденешь, если не будешь вести себя прилично, - прикрикнула она на него. - Стыда в тебе нет. Вот барышня на тебя смотрит! Тогда Зефирен с удвоенной энергией принялся за работу. Действительно, Жанна только что подняла глаза. Она немного устала играть. После камешков она набрала листьев и нарвала травы. Но ею овладевала лень, ей больше нравилось ничего не делать и только глядеть, как солнце, передвигаясь, все ярче озаряет ее: еще совсем недавно лишь ее ноги до колен купались в теплой волне, а теперь лучи достигали пояса. Тепло поднималось все выше, росло в ней, как ласка, приятно щекоча ее. Больше всего забавляли Жанну круглые пятна прекрасного золотисто-желтого цвета, плясавшие на ее шали. Они казались ей зверьками. И она запрокидывала голову, чтобы посмотреть, доберутся ли они до ее лица. А пока сложив руки, она подняла их против солнца. |
