Маленький малаец упал на колени и отдал низкий поклон Страннику, висящему в западной части неба и тем самым совсем не преднамеренно, в сторону Мекки, и тихо сказал:

— Терима ксон, багус кунинг дан!

Когда его благодарность этому фиолетовому чуду закончилась, он поспешно встал и, указывая на остов судна шутливым жестом хозяина, весело закричал:

— О! Коббер‑Хум, балит сабат, мы привяжем катер к кораблю с сокровищами и взойдем на его борт, как короли! Наконец, друг мой, «Мачан Лумпур» стал «Тигром Болот»!

В сумерках Сэлли, стоя на террасе вздохнула. Свет заходящего солнца с блеском горящей нефти, которая вылилась из разбитых наводнением резервуаров и поднималась на соленой воде, заливающей Джерси Сити.

— Что ты увидела, Сэлли? — крикнул Джейк из комнаты, в которой он сидел, попивая коньяк, закусывая разными сортами сыра. — Снова пожар в здании?

— Нет, пожалуй, уже не горит. Вода достигла уже половины дома и ее уровень непрерывно поднимается.

— И что же тебе не дает покоя?

— Не знаю, Джейк, — печально произнесла Сэлли. — Я смотрю, как исчезают под водой церкви. Я никогда не знала, что их так много в этом городе: Церковь Святого Патрика и церковь Трех королей, Иисуса Христа и Святого Варфоломея, Наисвятейшей Девы Марии и Муки Господней, в которой, кстати, была начата эта антиалкогольная кампания; к тому же церковь Всех Святых и церковь Святого Марка в Бовере, маленькая церковь на углу, а также Синагога и Святыня Актеров.

— Но все это не возможно видеть отсюда! — закричал он. — Посмотри, Сэлли, на планете, которая сейчас поднимается над Эмпайр Стейт Билдинг, сидит Кинг‑Конг. Как тебе нравится эта идея? Может быть, мне удастся вставить это в прессу!

— Это тебе наверняка удастся, — оживилась Сэлли. — А ты уже закончил песенку о Ноевом Ковчеге?

— Еще нет. Ох, Сэлли, ведь я должен отдохнуть после пожара.

— Ты отдыхал, когда выпил полбутылки коньяка, а сейчас живо принимайся за работу.

26

— Высаживаемся! Перерыв, чтобы размять ноги и прогуляться в лесок! — крикнул Брехт охрипшим голосом с нарочитой веселостью. — Войтович, как вы и предвидели — дорога завалена.

Немного постанывая, все вышли из автобуса. Горный воздух был холодным и влажным. Заходящее солнце бросало косые зеленоватые лучи; группа единодушно сочла, что причиной такой окраски является вулканический пепел, выброшенный в стратосферу, и только Фулби высказал мысль, что это планетарная аура.

Совершенно ясно, что они пережили слишком много в течении этого дня, и начали сказываться последствия бессонной ночи.

На боках желтого автобуса и белого фургончика виднелись черные полосы, оставленные огнем, от которого они едва успели убежать. У Кларенса Додда была забинтована правая рука, которая обгорела, когда он придерживал брезент, помогая затащить Рея Хэнкса и Иду в фургон.

Выходя из автобуса, Хантер чуть не упал, споткнувшись о лежащие в проходе лопаты. Два час они копали этими лопатами песок и гравий, расчищая засыпанный участок дороги в горах Моники, чтобы там можно было проехать. Хантер выругался и задвинул лопаты под сиденье.

Черные полосы на машинах местами были размыты ливнем, который накрыл группу через десять минут после того, как они победоносно закончили гонку с огнем. Большие темные портьеры туч заслоняли небо на востоке, а западная часть неба уже начала проясняться.

Они преодолели тридцать километров по горам, и теперь находились на предпоследнем горном перевале перед спуском в долину, где располагался Ванденберг‑Три и проходило шоссе 101, тянущееся из Лос Анджелеса к Сан‑Франциско.