— Луна кружится по орбите вокруг какой‑то планеты, которая взялась неизвестно откуда! — театральным голосом закричал Шер. — Хах‑ха!

Он со злостью стукнул по корпусу стоящего возле него полированного устройства и выругался.

«Мачан Лумпур», показывая проржавевшим носом направление несколько к югу от Солнца, поднявшегося над Вьетнамом, проплыл над мелью у входа в маленький заливчик недалеко от До‑Сана. Рассматривая переплетения манговых зарослей и полуистлевшие сваи, которые он знал, как свои пять пальцев, Бангог Банг отметил про себя, что вода прилива на ладонь выше, чем когда‑либо ему доводилось видеть в этих краях. Хороший знак! Небольшие волны таинственно морщили поверхность залива.

Ричард Хиллэри через окно большого удобного автобуса, идущего в Лондон, смотрел, как неторопливо солнечные лучи раздвигают легкие облака. Бат остался далеко позади и теперь автобус проезжал Силбури Хиллс.

Сам того не желая, Хиллэри прислушивался к звучащему возле него разговору о передаваемых по радио бессмысленных известиях о летающей тарелке величиной с планету, которую видели в Соединенных Штатах тысячи людей. Научная фантастика дает о себе знать, невольно думал он.

В Бекхемптоне в автобус вошла девушка, несколько вульгарная, но в общем, привлекательная, одетая в широкие брюки и свитер, с волосами, перехваченными платком. Она села перед Ричардом и сразу же завязала разговор с женщиной рядом. С одинаковым энтузиазмом она распространялась как на тему новой планеты и легкого землетрясения, которое произошло в некоторых районах Шотландии, так и на тему яйца, которое ела на завтрак, а также колбасы и картофельного пюре, которые она будет есть на обед. В честь Эдварда Ли Ричард на скорую руку сочинил лимерик об этой девушке:

Жила‑была девчонка в шароварах,

Которая знала вещи только двух размеров:

То, что поместится в ложку,

И то, что величиной с Луну.

Вот так устроен мир девчонки в шароварах.

Повторяя это стихотворение всю дорогу до Севернейк Форест, Ричард Хиллэри мысленно смеялся.

13

В пять утра Таймс Сквер была заполнена людьми так же, как во время высадки первого человека на Луну или после ложного сообщения о войне с Советским Союзом. Странник, которого было видно с Сорок Второй Авеню и двух параллельных ей главных улиц, находился теперь низко над горизонтом: его золотистое свечение несколько поблекло, фиолетовое же начало приобретать красноватый отлив.

В сравнении со светом Странника неоновые огни реклам сверкали намного ярче. Особенно выделялась реклама в виде двадцатиметрового джинна, быстро жонглирующего тремя апельсинами, величиной с большую корзину для цветов.

На улицах было шумно. Только некоторые люди стояли тихо и неподвижно, смотря на западную часть неба, большинство же ритмично раскачивалось. Некоторые, взявшись за руки и энергично притопывая, змейкой продирались сквозь толпу. Тут и там самозабвенно танцевали молодые пары. Почти все напевали или просто выкрикивали слова песенки, которая уже носилась по городу во многих вариантах. Самую полную версию песенки пел автор — не кто иной, как Сэлли Хэррис. Сэлли тоже танцевала, однако теперь, кроме Джейка, у нее был эскорт из десятка модно одетых молодых людей. Песенка, которую она пела слегка охрипшим голосом, звучала следующим образом:

Странный шар!.. в западном небе…

Странный свет!.. льется с высоты…

Ты ужасен на вид, но нам наплевать,

Мы не собираемся с тобой сегодня спать,

Лучшая музыка — нео‑боп‑бит!

Он золотой!.