Потом он снова продолжал на рогавикианском:

— А этот прибор здорово сэкономит время. Без него мне, наверное, понадобились бы месяцы, чтобы добраться до наших кораблей, потом еще месяцы, чтобы приступить к действиям, в то время как твой народ страдал бы и умирал, да и земле был бы нанесен непоправимый вред. Я не думаю, что зимой Сидир будет сидеть сложа руки, верно? А так… к тому времени, когда я встречусь со своими парнями на побережье залива Дельфинов, они уже будут действовать.

От радости у Доньи на глазах выступили слезы, они повисли на густых ресницах и заблестели.

— И ты разобьешь их, Джоссерек, убийца медведей, дорогой мой ястреб. Ты освободишь нашу землю от его орды. — Она обняла его.

Все, на что он был сейчас способен — это отступить назад, скрестить руки на груди, и, покачав головой, очень тихо сказать:

— Я? О нет, Донья. Не я. Да и не моряки с тех нескольких кораблей. И не бароны из провинций, не воры и не убийцы из темных улочек Арваннета. Только вы, северяне, сами можете освободить себя. Если только способны.

С болью в сердце и удивлением она возразила ему:

— Но ведь ты сам говорил перед моей поездкой… ты сам говорил, что твои приморцы могут поднять город… отрезать армию Сидира…

— Я сказал лишь, что такое возможно, — ответил он. — Сидир оставил в дельте реки Джугулар лишь небольшой отряд. Тем не менее наших людей слишком мало — понадобится множество воинов-рогавикианцев.

— Да-да, я понимаю это, и ты сам слышал на Собрании Земель, как многие кричали, что они пойдут туда, куда ты им укажешь. Их семьи, что остались дома, поступят так же, а членов их семей в десятки раз больше.

— Дорогая, ты не понимаешь, — вздохнул он. — Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь объяснить тебе это. Впрочем, послушай. Мы, киллимарейчанцы, не можем открыто выступить и проявить руководство в этой войне. Наша страна не хочет войны с Империей — от нас откажутся, отправят в Рахид, чтобы подвергнуть наказанию… пока обе державы будут делать вид, что мы — безымянные флибустьеры из какой-то неизвестной части Материнского океана, отправившиеся на поиски легкой наживы, но эта авантюра закончилась плачевно для нас. — Джоссерек видел ее замешательство: правительства, политика, уголовное право, пираты, юридические тонкости… бессмысленные, непонятные слова… и он торопливо продолжил: — Да, лорды из глубинных районов Арваннета могут поднять своих людей, Братья Ножа умеют сражаться на улицах, искусные в интригах Мудрые помогут сделать все приготовления; но все равно нам понадобится немало воинов-северян.

И даже тогда… армия Сидира не будет уничтожена. Ты ведь понимаешь, что он не направится сразу домой через всю страну. Он будет возвращаться по реке Джугулар, чтобы собрать то, что разбросал по ее берегам.

И тогда нам понадобится немало северян.

Донья молча крутила пальцы, а потом прошептала:

— Они у тебя будут. Сообщение об этом полетит от одного лагеря к другому.

Джоссерек кивнул. Прежде чем покинуть его, она все обдумала. В своих дальнейших планах он опирался на ее слова. Кланы долин не пошлют воинов немедленно, это попросту сейчас невозможно — на своих землях они сражаются с врагом. Но вот территории к востоку от них, простирающиеся до самых Диких Лесов, которые еще не подвергались нападению, должны откликнуться сразу же. Главным образом, ему придется надеяться на добровольцев из западных районов, начинавшихся от Тантианских гор и заканчивавшихся долинами Старрока. Таким образом рогавикианцы объединялись и в прошлом, чтобы помогать ДРУГ другу в борьбе против цивилизованных орд. В этот же Раз угроза уничтожения всех их животных должна объединить тысячи и тысячи северян.