Но я заботился о тебе и должен был знать всю правду.

    – Спасибо тебе, – ответил я. – На твоем месте я, думаю, поступил бы точно так же.

    Камчак крепче стиснул мне плечо, и мы пожали друг другу руки.

    – Где яйцо? – спросил я.

    – А как ты думаешь? – поинтересовался Камчак.

    – Не знаю. Но логичнее всего было бы искать его в фургоне Катайтачака, убара тачаков.

    – Вполне одобряю ход твоих мыслей. Но Катайтачак, как тебе известно, не был настоящим убаром тачаков. – Я – убар тачаков, а значит, яйцо у меня.

    – Ты хочешь сказать…

    – Вот именно: все эти два года яйцо находилось в моем фургоне.

    – Но я несколько месяцев прожил в твоем фургоне!

    – И ты не видел яйца?

    – Нет. Должно быть, оно было отлично спрятано!

    – А как оно вообще выглядит, ты знаешь?

    – Нет… – признался я, – не знаю…

    – Ты, вероятно, считаешь, что оно должно быть золотым и иметь круглую форму?

    – Д-да…

    – Именно из этих соображений тачаки умертвили яйцо тарлариона, покрасили и поместили его в фургон Катайтачака. Да ещё пустили слух, что это именно оно.

    В который уже раз за сегодняшний день я онемел от удивления.

    – Я думаю, ты частенько видел яйцо Царствующих Жрецов, поскольку оно лежало у меня в фургоне на виду. Именно поэтому паравачи, напавшие на мой фургон, и не обратили на него внимания как на вещь, не имеющую никакой практической ценности.

    – Не может быть! – не удержался я.

    – Да, серый, как будто обтянутый кожей предмет это и есть яйцо!

    Я не мог поверить своим ушам.

    Мне припомнилось, как Камчак восседал на сером, похожем на кожаную довольно жесткую подушку предмете со скругленными краями. Помню, он даже поджигал его к себе ногами, а один раз даженогой! – пихнул его ко мне, чтобы я мог проверить, какой он легкий – Иногда, чтобы надежно спрятать что-нибудь, его нужно вообще не прятать, – продолжал Камчак. Считается, что все, имеющее значительную ценность, должно быть скрыто от посторонних глаз, поэтому находящееся на виду никакой ценности не имеет.

    – Но ведь ты чуть ли не пинал его ногами по всему фургону, – пробормотал я дрожащим голосом Я просто отказывался в это поверить. – Ты даже швырнул его мне для проверки! Ты даже осмеливался сидеть на Нем!

    У меня не было слов от возмущения.

    – Надеюсь, – усмехнулся Камчак, – Царствующие Жрецы Не воспримут это как оскорбление. Они поймут, что подобное демонстративное обращение – довольно бережное, надо заметить, как раз и являлось частью моего плана.

    Я рассмеялся, думая, как обрадуется Миск возвращению Яйца.

    – Они не обидятся, – заверил я Камчака.

    – Не беспокойся, что яйцо может быть повреждено, – успокоил меня Камчак. – Чтобы нанести ему вред, я должен был бы продырявить его кайвой или разрубить топором.

    – Хитрый тачак, – не удержался я.

    Камчак с Гарольдом рассмеялись.