– Ох, Тэрл! – испуганно воскликнула она.

    – Господин, – поправил я.

    – Господин, – немедленно согласилась она.

    – Что ты хочешь сказать?

    – Что я буду очень стараться доставить тебе удовольствие, – с улыбкой пообещала она.

    – Значит, все будет в порядке, – заверил я её.

    – Я люблю тебя, – внезапно сорвалось с её губ. Я люблю тебя, Тэрл Кэбот, мой господин.

    Она обняла меня за шею и крепко поцеловала.

    Я прижал её к себе, стараясь подольше удержать её губы в своих.

    Мне трудно было даже представить себе, что эта очаровательная красавица в ошейнике с моими инициалами, эта волнующая Элизабет Кардуэл в прошлом являлась молодой секретаршей с Земли, на долю которой выпало столько испытаний в чужих для неё бескрайних горианских степях. Кем бы ни была она в прошлом – малозначительной служащей в одной из тысяч похожих друг на друга безликих контор, вынужденной отрабатывать свою мизерную заработную плату и выкраивать из неё крохи, чтобы иметь возможность не ударить в грязь лицом и произвести впечатление на своих подруг, столь же незначительных служащих из таких же незначительных контор, – теперь она была живой и свободной в проявлении своих чувств, хотя горло её сжимал ошейник, а тело было отмечено клеймом. Она превратилась в очаровательную, страстную женщину, дерзкую и милую, – одним словом, мою. Интересно, были ли на Горе и другие женщины с Земли, прошедшие такую же трансформацию, перерождение, те, кто, даже не отдавая себе отчета, страстно желал найти для себя мужчину и мир, в котором – пусть даже не по собственной воле, не имея иного выбора – они научились ценить то, чем обладали до сих пор, научились по-новому смотреть на жизнь, радоваться каждому её проявлению и чувствовать себя по-настоящему свободно и раскованно – как это ни покажется парадоксальным – даже в стягивающем их горло ошейнике. Так думал я и сам удивлялся своим мыслям: возможно ли вообще такое? Правы ли в своих заключениях горианцы?

    Слишком уж фантастической порой казалась мне их психология.

    Сейчас в тронном зале дворца тарианского убара оставались только Камчак с Африз, Гарольд с Херенои и я с Элизабет.

    Камчак посмотрел на меня проницательно.

    – Ну, в нашей игре, кажется, все складывается удачно.

    Мне припомнился наш недавний разговор.

    – Ты слишком рисковал, – ответил я, покачав головой, – когда не вывел войска из Тарии и не бросил их на защиту босков и фургонов, понадеявшись на то, что катаии и кассары придут тачакам на помощь.

    Это была слишком рискованная игра.

    – Возможно, не такая уж рискованная, – ответил он, – поскольку я знал катайев и кассаров, наверное, даже лучше, чем они сами.

    – Ты говорил, – напомнил я, – что игра ещё не окончена.

    – Теперь уже все позади.

    – А что составляло последнюю партию этой игры?

    – Мне нужно было показать катайям, кассарам и тем же паравачам, насколько просто нас можно уничтожить по отдельности руками друг друга и какую силу мы будем представлять собой, действуя все вместе.

    – Это должно было навести их на мысль о необходимости выбора Высокого Убара?

    – Да, именно на это и была направлена моя игра.