Я посмотрел вниз на Дину из Тарии. Гневно глядя на меня, она стала дергаться, извиваться в путах, переворачиваясь на траве.

    Судья дал ей возможность заниматься этим несколько минут, затем изучил путы.

    – Девка связана надежно, – сказал он.

    Толпа ответила взрывом криков и аплодисментов: она состояла в основном из тачаков, которые были крайне довольны увиденным, однако я заметил, что даже немногочисленные кассары и паравачи были едины в своих восторгах.

    Элизабет Кардуэл подпрыгивала, хлопала в ладоши.

    Я посмотрел опять на Дину, лежащую у моих ног, прекратившую борьбу.

    Я распутал бола с её ног.

    Кайвой я разрезал ремни на её лодыжках, и она встала на ноги.

    Она повернулась лицом ко мне, одетая в кейджер, со все ещё связанными за спиной запястьями.

    Я прикреплял бола обратно к седлу.

    – Кажется, бола-то я сохранил, – сказал я.

    Она попыталась освободить запястья, но не смогла, разумеется, сделать это.

    Затем я взял Дину из Тарии за плечи и некоторое время с удовольствием наслаждался своим выигрышем. Поскольку она досадила мне, состоявшийся поцелуй был поцелуем господина и рабыни; впрочем, я был терпелив, и поэтому одного поцелуя было недостаточно. Я не удовлетворился, пока вопреки желаниям Дины не почувствовал, что девушка под моими руками поняла, что я победил.

    – Хозяин, – сказала она, её глаза заблестели.

    Она слишком устала, чтобы бороться с ремнями на запястьях.

    Со смачным шлепком я прогнал её к Альбрехту, который сердито кончиком копья срезал ей путы.

    Камчак и Конрад захохотали. И вместе с ними многие в толпе. Впрочем, к моему удивлению, Элизабет Кардуэл казалась разъяренной. Она надевала свои меха. Когда я взглянул на нее, она сердито отвернулась.

    Я не понял, какая муха её укусила.

    Разве я её не спас? Разве не были очки между Камчаком и мной, Конрадом и Альбрехтом теперь равны? Разве не была Элизабет к концу состязания в безопасности?

    – Счет ничейный, – сказал Камчам-состязание закончено. Победителя нет.

    – Согласен, – сказал Конрад.

    – Нет, – сказал Альбрехт.

    Все посмотрели на него.

    – Пика и тоспит, – сказал он.

    – Состязание закончилось, – сказал я.

    – Выигрыша не было, – запротестовал Альбрехт.

    – Это правда, – сказал Камчак.

    – Победитель должен быть, – сказал Альбрехт.

    – Я на сегодня наездился, – сказал Камчак.

    – Я тоже, – сказал Конрад. – Пошли вернемся к нашим фургонам.

    Альбрехт указал копьем на меня.

    – Я вызываю тебя, – сказал он. – Копье и тоспит.

    – Мы закончили с этим, – сказал я.

    – Живая ветвь! – выкрикнул Альбрехт.

    Камчак втянул воздух.

    Некоторые из толпы начали кричать:

    – Живая ветвь!

    Я оглянулся на Камчака. В его глазах я прочитал, что вызов должен быть принят.