С утра он продолжал сохранять бдительность, открыв входную дверь только однажды, в полдень, когда позвонил почтальон.

Он с облегчением расписался в получении конверта из плотной бумаги, который прислал ему Уэверли из Бостона, и тут же положил его во внутренний карман пиджака для большей сохранности, несмотря на страстное желание взломать печать и ознакомиться с содержанием. Уэверли, по всей вероятности, имел достаточные основания просить, чтобы Кейт его дождался, а встретятся они всего через несколько часов.

Он собирался задать много вопросов, поскольку мысли, вызывающие эти вопросы, были тревожными. Кейту казалось, что сам он жил все эти годы как бы запечатанным в конверте, двигаясь по жизни вполне благополучно, как все те немногие счастливцы, обладавшие средствами, позволявшими избегать неприятных контактов и неуютных условий жизни. И вот неделю назад печать на этом «конверте» оказалась взломанной, и он внезапно предстал перед чем-то… Только перед чем?

Конечно, это нереальность. Недавние события ничего общего с реальностью не имеют, с той реальностью, как он понимал ее. Но, возможно, большинство людей, как богатых, так и бедных, живет в запечатанных конвертах; узкие, почти двухмерные границы сужают их видение и не дают возможности даже мельком взглянуть на мир снаружи и на то, что там на самом деле происходит. Они механически мчатся по жизни не в состоянии воображать и постигать, живущие в фиксированной данности, где их существование лишено мечты; так они и движутся сквозь пространство и время, неизвестно куда и зачем.

Но теперь, когда конверт перестает защищать, узкий взгляд на мир расширяется, открывая беспредельные перспективы, и клочок тонкой бумаги, в который запаковано благоразумие, открывается навстречу мощным ветрам, дующим из межзвездных бездн.

Кейт потряс головой. Такой образ мысли приведет его в никуда. Пришло время полагаться на здравый смысл. Должно быть логическое объяснение тому, что произошло, и он надеялся, что Уэверли такое объяснение даст; если нет, то он пойдет в полицию.

Как только он принял это решение, то сразу почувствовал облегчение. Он провел этот день, сплетая нити ежедневного существования, позвонил своему брокеру, проверил банковские счета, договорился о техосмотре для своего «Вольво», позвонил в агентство и вызвал домработницу, чтобы та убралась в доме в пятницу. Затем он изучил содержимое холодильника и морозильной камеры и составил список того, что следует купить.

Такие вполне прозаические заботы имели успокаивающее действие, и к вечеру Кейт снова чувствовал себя в своей тарелке. Он приготовил и съел обед, вытер стол, сложил тарелки и прочую посуду в мойку. Затем он вознаградил себя выпивкой и уселся в своем убежище, ожидая звонка от Уэверли.

В тусклом свете лампы статуэтки из слоновой кости и гагата поглядывали искоса и молча, ритуальные маски гримасничали, сморщенная голова покачивалась; казалось, что ее губы растянулись в ухмылке, как бы насмехаясь над его незатейливыми, обыденными вкусами и интересами.

В конце концов, каждый человек отзывается на голос судьбы и на фантастические аспекты существования, не так ли? Искушенные художники, создавшие эти гротескные фигуры, примитивные ремесленники, вырезавшие эти маски, даже свирепые дикари, отрубившие человеческую голову, — все они были движимы порывами воображения, которому нужен был выход. Так и он, коллекционируя столь экстравагантные артефакты, удовлетворял свою собственную потребность в фантастическом.

И такие потребности не относились только к художникам, ремесленникам или коллекционерам. Все человечество испытывало желание отдаваться полетам воображения, хотя для большинства средствами ухода в этот мир были разве что кинофильмы, телевидение и комиксы. Даже безграмотные испытывают обаяние неизведанного. Никто из тех, кто живет в человеческих условиях, даже весьма скромных, не остается равнодушным к вечной загадке жизни и смерти.