Пытаясь подавить нервозность, Раф стал воображать себе, как выглядели знакомые с детства кварталы шестьдесят лет назад, когда его предки приехали сюда, сбежав от массовых беспорядков в Центральной Америке. Из того поколения в живых осталась лишь Тиа Луц, и историям, которые она бессвязно рассказывала, было трудно поверить. Десятки и сотни разоренных районов, выгоревшие здания, заваленные щебнем площадки, по грязным улицам слоняются бездомные — и все это в центре самого богатого города мира. Казалось вообще невозможным, что такое могло случиться, и еще более невероятным — то, что, если Тиа говорила правду, «Корпусу консервации городов» удалось так все преобразить. Однако факты, которые он с таким трудом выдаивал из метаинформа, как будто подтверждали рассказы старухи. (А сколько всего замечательного он с легкостью узнал бы, если бы его не стреножило низкое положение в Сети, ограничивавшее доступ к метаинформу?)

Раф злобно-удивленно помотал головой и свернул на Пятую, направляясь к Авеню С. На середине квартала он оказался возле одного из входов в гигантский жилой комплекс, занимающий территорию между Авеню D и С и Пятой и Шестой улицами. (В его собственном комплексе ни одной тяп-мастерской не было, пришлось тащиться в лабиринты Нижнего Ист-сайда. Надеясь, что свежий воздух прочистит ему мозги, Раф пошел по поверхности, отказавшись от ленты подземного транспортера.)

У подъезда стоял на часах агент службы безопасности здания: мерцающая голограмма лысеющего белого мужчины средних лет в форме частной охранной фирмы.

Там, где видишь агента, обязательно есть интерфейс с метаинформом. Каждый интерфейс состоит как минимум из трех компонентов: голопроектора, микрофона с динамиком и панорамной видеокамеры.

Раф прошел под внимательным взором агента, чья голова с полнейшим реализмом повернулась проследить за его передвижениями. Скучающее выражение на лице агента сменилось настороженным интересом. Раф спросил себя, ведет ли хозяин агента активный мониторинг, или же агент работает в автономном режиме. Определить никак не возможно: заведи он с агентом разговор, это все равно не даст никаких зацепок.

Ведь что такое, в конце концов, агент (даже в автономном режиме), если не точная копия своего владельца?

Подавив завистливый вздох, Раф направился на свою кровавую встречу.

У двери тяп-мастерской на одном из верхних этажей ему, увы, не удалось потянуть время в очереди других пациентов. В приемной было пусто, и хорошенькая агент за стойкой, попросив ввести код авторизации контракта, велела проходить прямо в кабинет врача.

— Двадцать тысяч долларов, двадцать тысяч долларов, — повторял себе под нос Раф. — Двадцать тысяч долларов…

Агент врача стоял у одного из экранов хитроумного автономного хирургического оборудования, которое занимало почти весь кабинет. Раф вообразил себе, будто в этой чистейшей, стерильной комнате чувствует запах пролитой крови, и по спине у него поползли мурашки. Глянув на свое искаженное отражение в отполированной выпуклой поверхности, он увидел лоснящееся от пота лицо с реденькими усиками, которые ему внезапно захотелось сбрить, такими нелепыми они вдруг показались.

— Доброе утро, мистер Мирафлорес, — сказал агент. — У вас есть какие-нибудь вопросы перед операцией?

Сглатывая ком, таинственно материализовавшийся у него в пересохшем горле, Раф покачал головой: мол, нет.

— В таком случае будьте любезны раздеться и лечь…

Изящным жестом агент указал на пустую поверхность под громоздящимися инструментами.

Ежась, Раф разделся и залез на мягкий теплый лежак.