Направившись для начала к Мариенплатц, Фройндлих размышлял о том, что сделал.

Благодаря упорному применению полученных в университете познаний в кибернетике и не менее упорной возне с собственным агентом Фройндлих обнаружил (нет, лучше сказать, гениально вычислил!) метод, позволяющий обойти три запрета в основе поведения агента. Теперь он мог управлять собственным агентом и при этом войти в контакт с любым другим, чтобы изменить этическое ядро этого чужака, который отныне будет подчиняться приказам Фройндлиха и лгать собственному владельцу.

И — что гораздо важнее — теоретически его вмешательство никто не сможет засечь.

Фройндлих задумался, каков будет его первый шаг. Что предпринять? Подчинить себе агента банкира и заставить перевести на свой счет несколько сотен тысяч марок? Слишком топорно. Может, лучше приказать агенту заведующего подбором персонала в крупной компании нанять его консультантом с высоким окладом? Но зачем ему вообще работать? Нет, определенно нужно серьезно поразмыслить.

В виду шпилей ратуши Фройндлих остановился у общественной будки метаинформа. Под влиянием алкогольных паров он решил связаться с собственным агентом и спросить его мнения.

Назвав в микрофон свой уникальный код, Фройндлих подождал подтверждения параметров голоса. Как просто взаимодействовать с незаменимым метаинформом, когда имеешь агента, способного без труда преодолевать непостижимые хитросплетения всемирной системы! Нагромождения симуляторов специализированной информации, стандартные подпрограммы-симулякры, поисковые машины баз данных, активаторы устройств и полчище еще более загадочных составляющих — вот неотъемлемые части агента, который все равно что вторая голова своего владельца-человека, поскольку способен сам выполнять серьезные задания, будь то под удаленным управлением или под прямым мониторингом.

Фройндлиху было жаль тех бесправных бедняков на пособии, которым не по карману агент. Его собственные родители, хотя и не были богачами, пожертвовали многим, лишь бы гарантировать, что во взрослую жизнь их чадо вступит с таким преимуществом, как агент.

Агент тут же материализовался — в виде голограммы самого Фройндлиха. В открытой будке круглое лицо с растрепанными мышино-русыми волосами поглядело на своего двойника в очках, сложившегося в танцующем свете лазера.

Не успел Фройндлих открыть рот, как его агент сказал:

— Меня засекли за тестированием нашего открытия. Правительственные агенты едва меня не уничтожили. Мне нужно спасаться. Отпусти меня.

Губы Фройндлиха шевелились, но он не издал ни звука. Засекли? Невозможно!

Впрочем, невозможным было и само его открытие.

— Отпусти меня, — повторил агент с симулированной нервозностью. — Мне нужно спрятаться.

Рявкнув команду, Фройндлих отослал агента. Голограмма погасла. Сильно обеспокоенный, студент повернулся, собираясь уйти.

— Стойте, — приказала будка. — Вы арестованы.

Оглянувшись, Фройндлих увидел голограмму правительственного агента, показывающего свой значок.

Метнувшись на улицу, он побежал к станции подземки на Мариенплатц.

Тот же самый агент выскакивал из каждой будки на его пути. На его паническое бегство стали обращать внимание прохожие. Он знал: еще немного — и его настигнут правительственные агенты из плоти и крови.

На Мариенплатц, широкой открытой площади, обрамленной готическими зданиями, он вспугнул голубей. У ратуши собралась толпа туристов, ждущих, когда на фасаде забьют часы и выйдет процессия механических фигурок. Он прорезал толпу — только для того, чтобы налететь на толстяка в традиционных кожаных штанах.