— Вовсе нет! — наперебой закричали они. — Но от наших сестер и друзей мы слыхали об этих людях… Особенно вот о нем!

Все девы согласно показали на Буяна. Святобор посмотрел на него с интересом,

— Ты правда волхв? — спросил он подозрительно.

— Вообще-то я гусляр из Новгорода… был им, — поправился Буян, — пока…

— Все ясно! Тебе сразу надо было сказать, что гусляр, — и ссоры б не было,—оборвал Святобор.—Гусляры— любимцы богов, а особенно такие, как ты, наглецы… Что ж, идемте!

Русалки разбежались в стороны, словно только и ждали этих слов. Одни устремились вперед за Святобором, другие ринулись в чашу. Подле славян остались лишь две. Они приблизились к всадникам, беря лошадей под уздцы, и одна из них шепнула Буяну, поманив его рукой:

— Мы вас нарочно поджидали на всех лесных тропах!

— А зачем мы вам, девы, понадобились?

— То не нам, а иным кое-кому, — уклонилась от ответа дева. — Сестры за ними поспешили, они приведут их к нужному месту.

Она не прибавила более ни слова, как Буян ни старался ее разговорить.

Святобор, окруженный русалками, широко и бесшумно шагал по лесу, с легкостью перемахивая через кусты и невысокие деревца. Самые высокие деревья доставали ему лишь до груди — их он отводил руками в стороны, и они распрямлялись за его спиной с шелестом и скрипом. Если не считать этих звуков, царила полная тишина.

Славяне ехали на эти звуки.

Не сбиться совсем с дороги помогали только русалки. По дороге к ним приставали все новые и новые девы — похоже было, что они караулили славян на тропинках. Растянувшись вереницею, девы то пели, то плясали, то водили хороводы, мелькая меж деревьев. От их светлых нагих тел в лесу было светлее. Жуки-светляки, Купалины червячки, вились над их головами, словно искорки костров. Еще не позабывшие разгульной ночи, русалки то и дело подбегали к всадникам, норовя стащить их с лошадей и увлечь в пляску, но две девы, что вели жеребцов в поводу, всякий раз останавливали чересчур разошедшихся сестер.

Лес тем временем чуть посветлел и немного поредел. Впереди что-то заблестело мягко и призывно. Русалки разом остановили пляску и с криками убежали туда.

Всадники выехали из зарослей и осадили лошадей.

Путь их заканчивался в урочище, со всех сторон окруженном дубравой. Огромные деревья стояли сплошной стеной — через них было невозможно протиснуться и мыши.

Урочище мягко и полого спускалось поросшими травой и камышом склонами на дно. Оно было почти круглое, и в центре его застыло, как глаз неведомого существа, озеро.

Было оно небольшое — едва два десятка саженей в поперечнике, но круглое, как солнце. В его спокойных водах отражались звезды и тонкий изломанный месяц. Вода казалась льдом — до того она была неподвижна.

Не сразу Буян очнулся от наваждения и заметил сбоку тень.

Святобор стоял подле, совсем близко от людей, и тоже смотрел на озеро. Почувствовав на себе взгляд Буяна, он искоса оглянулся на него и простер руку к озеру.

— Я исполнил то, что обещал, — сказал их провожатый. — Искомый вами клад там. Прощайте!

Он повернулся и растаял в чаще — ни один лист не дрогнул.

— Но как же…— начал было Мечислав и осекся. Русалка нежно взяла его за руку и кивнула успокаивающе.

— Об этом не беспокойся, — сказала она. — Делай свое дело — и увидишь, что будет.

Буян решительно спрыгнул с коня и подошел к озеру. Наклонившись, он заглянул под воду, потом опустился на колени и погрузил руку по локоть под воду, что-то нашаривая там.

— Есть, — обернулся он на Мечислава, не вставая, — Будет знатное дело!

— Ты нашел клад? — Юноша спешился и бросился к нему.